Кино для взрослых

И все-таки я должен сделать все, что в моих силах. Узнать все, что могу. Нельзя прятать голову в песок. Это не выход. Ни в какой ситуации не выход. 89

К тому времени как Валя вышла из ванной, я все-таки успел выкурить несколько сигарет.

Не полностью обернутая полотенцем (грудь была обнажена!), Валя подошла к столу и вытащила из пачки сигарету. Я немедленно поднес ей зажигалку. Затем попытался обнять, но Валя от меня ускользнула:

– Нет-нет, не смей.

– Валя, ну прости, прости, – заумолял я.

– Не могу, – сказала она. И, словно в утешение, добавила: – По крайней мере, не так сразу.

– Ну что я могу сделать, чтобы ты меня простила?..

– Давай подумаем, – хмыкнула Валя. Потом оценивающе посмотрела на меня: – А ты на все согласен?

– Ну, – замялся я, – ну, да… На все, что в моих силах…

– Ладно, – кивнула Валя. – Боюсь, поездка в Париж не в твоих силах, так что…

– Да почему? – перебил я. – Думаю, это можно когда-нибудь осуществить.

– «Когда-нибудь»! – передразнила Валя. – Прямо сейчас-то ведь не сможешь?

– Прямо сейчас – нет.

– Вот я и говорю… О’кей, я буду реалисткой. Я попрошу у тебя что-нибудь, что для тебя не составит никакого труда…

– Пожалуйста, – призвал я, а сам почему-то напрягся.

– Ты можешь поменять название фильма? – неожиданно предложила Валя. Я очень удивился:

– То есть как?.. Нашего фильма? Зачем?

– Ну тебе же это нетрудно будет?

– Да, но какой смысл? Название уже утверждено, и оно…

– …и оно дурацкое, – безапелляционно высказалась Валя.

– Зачем же так? Оно оригинальное, необычное просто…

– Ой, да брось! – отмахнулась девушка. – Все считают, что оно дурацкое. Спроси любого. Из нашей группы, я имею в виду.

– Ты ведь, кажется, ни с кем не общаешься в нашей группе…

– Но разговоры-то я слышу… И не могу не признать их правоту. «Неуловимость» – это очень глупо. Не говоря уже о том, что будет нелепая ассоциация с «Неуловимыми мстителями».

– Да, – почесал я в затылке, – про такую ассоциацию мне, конечно, тоже…

– Ну вот, – сразу заключила Валя, – значит, меняем.

Я все-таки не хотел соглашаться:

– Валя, ты понимаешь, это название… Оно было изначально, и я с ним свыкся…

– Что ты мне рассказываешь! – иронически воскликнула девушка. – Изначально сценарий у тебя вообще по-другому назывался. Там же написано. «Предчувствие» зачеркнуто, а сверху – «Неуловимость». «Предчувствие», надо сказать, и то лучше, хотя тоже…

– Ну, а ты что предлагаешь? – вздохнул я.

– Я предлагаю вот что. – Валя сделала актерскую паузу и на всю комнату провозгласила: – «Неудержимость»!

Я покачал головой:

– Это называется «хрен редьки не слаще». Здесь все то же самое можно сказать, что и про «Неуловимость». Глупо, нелепо, как там еще…

– Ничего не глупо, – возразила Валя. – Твоя история – она ведь про неудержимость как раз.

– Разве? – усомнился я.

– Ну, а что – про неуловимость, хочешь сказать? – усмехнулась Валя.

– Конечно, – отвечал я. – У меня же там так все неопределенно, неуловимо…

– Это никому не интересно, – заявила Валя. – «Неудержимость» привлечет больше внимания. Даже если ее там не так много, как хотелось бы.

90

Я попытался замять этот разговор – вернее, на время замять всякие разговоры. Я вновь прильнул к Вале, но она вновь меня отстранила.

– Так ты согласен? – спросила она, выставив вперед руку.

– С чем?

– Ну хватит… Поменять название.

Я вздохнул:

– Если ты так хочешь…

– Я хочу – я уже сказала! Значит, ты обещаешь?

– Обещаю, – сказал я, вовсе не собираясь выполнять это обещание. Но сейчас я готов был пообещать все, что угодно – так мне хотелось завершить начатое.

К моему облегчению, Валя ослабила руку – и я, не заставив себя ждать, мгновенно сжал ее в объятиях…

Спустя какое-то время (никогда не задавался целью посчитать, сколько у меня это обычно длится) мы лежали в обнимку в постели, курили и неторопливо разговаривали. Говорили о всяких пустяках, но с Валей я всегда был внутренне готов к тому, что она в любой момент может заговорить о чем-то непустячном. А нередко – и о чем-то неуютном, неудобном. Вот и теперь…

– Ты сейчас счастлив? – неожиданно спросила она. Я даже слегка закашлялся.

– Что-что? Счастлив?.. А… почему ты спросила?

– У тебя довольный, расслабленный вид – вот и спросила.

– Ну, быть довольным и расслабленным – это еще не счастье.

– А что такое для тебя счастье? – спросила Валя, сладко потянувшись.

– Счастье – это когда тебя понимают, – ответил я дурацкой фразой из «Доживем до понедельника». Валя не опознала цитату:

– Это какая-то философия… Ну ладно, а в таком случае я – я тебя понимаю?

– Не уверен, – честно признался я. Валя приподнялась на локте и с возмущением проговорила:

– Ага, так, получается, со мной ты несчастлив?

– Я несчастлив, очень несчастлив, – сказал я утрированно жалостливым тоном. Валя хлопнула меня по руке:

– Прекрати! Ты даже сам не замечаешь, как оскорбляешь меня на каждом шагу.

Тут настал мой черед возмутиться:

– Валя, а вот у меня такое чувство, что это ты на каждом шагу ищешь повод оскорбиться.

– Да тут и повода не надо искать! Ты настолько меня не ценишь, что даже не пытаешься этого скрывать!