Кино для взрослых

А главное, у меня язык не поворачивался назвать Валю Варей специально. Память о Варе была для меня свята. И при этом я прекрасно помнил еще и все неприятные выходки и слова Вали, которые противоречили всему, что я знал о Варе.

В то же время я сам не замечал, как становился для Вали слегка тираном. А может, и не слегка.

Я требовал, чтобы она проводила все свободное время со мной. Я по часам следил, чтобы она вовремя уходила и вовремя приходила с занятий в училище. Стоило ей задержаться хоть на двадцать минут дольше обычного, я нападал на нее с порога:

– Где ты была?

– Пока добралась… – беззаботно отвечала она.

– Я же предлагал заехать за тобой…

– Не надо, не надо этого, я же просила, – мотала она головой. – Еще поползут всякие слухи…

– То есть ты боишься слухов? Ты, которая всегда такая независимая и наплевательская на чужое мнение!.. Или просто у тебя там кто-то есть – в училище?

– Кто? – устало усмехалась она.

– Ухажер, кто ж еще.

– Зачем мне эти мальчики? – кривила она рот. Затем подходила ко мне и обвивала мою шею: – Думаешь, я променяю на кого-то из них настоящего кинорежиссера с «Мосфильма»?

Но и это меня не устраивало.

– Все ясно: ты со мной только потому, что я снимаю тебя в фильме. – С этими словами я освобождался от ее нежных рук, хотя мне этого вовсе не хотелось.

– Тебе не угодишь, – надувала Валя губы. – Ты даже не замечаешь, какой я податливой с тобой стала. Для тебя. А ты мне чем на это отвечаешь?

Здесь я действительно начинал чувствовать некие угрызения совести. А вернее сказать, припоминал, как отвратительно может вести себя Валя, и меньше всего хотел повторения чего-то подобного.

– Завтра ты ведь раньше заканчиваешь? – сразу менял я тему.

– Да.

– А с обеда как раз будет съемка. Так что завтра мне обязательно надо будет за тобой заехать.

– Ну хорошо, только остановись чуть подальше, не у самого училища. Ты прав: мне наплевать на чье-то там мнение, но я не хочу вызывать лишних подозрений. Узнают, что я снимаюсь в кино, еще вышибут. Там ведь с этим строго, ты знаешь.

– Что же ты будешь делать, когда фильм выйдет на экраны? – усмехался я.

– Надеюсь, что получусь на этих экранах так хорошо, что ни у кого не хватит духу выгонять меня за такую работу.

И это звучало вполне убедительно.

Неоднократно Валя порывалась «ненадолго сбежать» от меня под вечер.

– Опять вечеринка? – вздыхал я. – Нет. Не надо.

– Ты ревнуешь, что ли? – заглядывала она мне в глаза.

– А то как же.

– Ну пошли со мной.

– Я уже слишком стар для студенческих вечеринок.

– Там не только студенты. Там очень взрослые бывают. Взрослее тебя.

– Тогда тем более не пущу.

– Думаешь, я так уж без ума от старичков? – прыскала Валя.

– Не знаю, как насчет всех старичков, но к старичкам-режиссерам ты, кажется, неравнодушна.

– Ой, не прибедняйся только. – Тут она забиралась мне на колени, начинала целовать и уже не возобновляла разговора о вечеринке до следующего раза.

«Все это слишком хорошо, чтобы продолжаться так долго». – Эта мысль неизменно омрачала мне то удовольствие, которое я получал от Валиной податливости. 105

Как-то раз мы с Валей сходили на мосфильмовский просмотр новой комедии Карелова «Семь стариков и одна девушка», снятой специально для телевидения.

– Ну вот уже и для телевидения начинают снимать цветные фильмы… – с сожалением заметил я Вале, уже когда мы были дома.

– А что в этом такого? – не поняла девушка.

– Ну как, – вздохнул я, – скоро у всех будут цветные телевизоры… В кино перестанут ходить. И я в такой ситуации очень быстро стану ходячим пережитком прошлого.

– Ты ведь тоже можешь снимать для телевидения, – пыталась подбодрить меня Валя.

– Зачем мне это? – брезгливо отмахнулся я.

– Ну, если действительно, как ты говоришь, люди перестанут ходить в кино, то…

– То на телевидение я все равно и не подумаю сунуться, – закончил я. – Это пусть какие-нибудь Краснопольские и Усковы для этого презренного ящика снимают.

– Ящика Пандоры – еще скажи! – со смехом фыркнула Валя.

– Так и есть, – невозмутимо отвечал я. – И меня в этом ящике не будет.

– А вот я, может, и буду, – мечтательно проговорила Валя. – Чем я хуже Савеловой?

– Ты лучше, – успокоил ее я и чмокнул в губы.

– Слушай, – вдруг как будто что-то вспомнила Валя. – Я знаю, Савелова не в твоем вкусе, но вот есть одна актриса… Может, ты ее даже снимал раньше… Не помню, как зовут. Она играла в фильме «Знойный июль».

– Не знаю, – пожал я плечами. – Что за фильм такой? Может, «Июльский дождь»?

– Да нет же, – поморщилась Валя. – «Знойный июль» – это другое. Даже еще хуже, чем «Июльский дождь».

– Это мило, – рассмеялся я, почувствовав в Валиных словах «мою школу». – А режиссера этой знойной картины не помнишь?

– Увы, – покачала головой Валя.

– Чтобы ты – и чего-то не знала? – удивился я.