Кино как универсальный язык

Фильм должен был стать немедленной сенсацией, а Орсона Уэллса следовало немедленно признать живым классиком кино. Но злым гением Уэллса и «Гражданина Кейна» стал сам Кейн – точнее, его прототип – Уильям Рэндольф Херст. Узнав по многим приметам в Чарлзе Фостере Кейне себя, Херст сделал все, что мог, чтобы «Гражданин Кейн» не вышел на киноэкраны. Говорят, что глава студии Metro-Goldwyn-Mayer Луис Б. Майер (Лазарь Меир) предлагал Джорджу Шеферу 842 тыс. долл. – полную стоимость производства фильма – за уничтожение негатива и всех копий «Гражданина Кейна». Когда фильм все же вышел, Херст приложил все усилия, чтобы максимально ограничить прокат фильма, а также повлиять на авторитетов киноиндустрии, чтобы сделать Уэллса нежелательной персоной. Из всех номинаций на «Оскар», которые получил «Гражданин Кейн», наградой стала только одна – «Оскар» Уэллсу и Манкевичу за лучший сценарий.

Вторым и последним фильмом, который Уэллс снял по контракту с RKO Pictures^[32], были «Великолепные Эмберсоны» (1942 г.) по знаменитому роману Бута Таркингтона, друга семьи Уэллсов, который до некоторой степени списал судьбу своих героев с судьбы родителей рано осиротевшего Орсона Уэллса. Уэллс превысил бюджет обоих фильмов примерно в 1,5 раза, поэтому студия более не чувствовала себя связанной контрактными обязательствами, и безжалостно перемонтировала картину, вырезав около 40 минут и изменив финал. Особенно жаль очень длинную и технически сложную сцену бала, решенную, как план-кадр – один монтажный кадр, без склеек – из которой студия удалила среднюю часть (подобные сцены встречаются и в «Гражданине Кейне», и в более поздних фильмах Уэллса). И тем не менее то, что осталось в финальном монтаже, прекрасно иллюстрирует развитие метода Уэллса – он то поражает сложными сценами, в которых все ясно без слов, то прибегает к невероятным оптическим иллюзиям.

Свой четвертый фильм, «Леди из Шанхая» (1947 г.), с собой и со своей очередной женой, звездой Ритой Хейворт (Маргаритой Кармен Кансино) в главных ролях, Уэллс снял, как он позже утверждал, чтобы поддержать одну из своих театральных постановок. Разумеется, студия перемонтировала картину, но злая ирония, с которой Орсон сопоставляет своих героев с разными хищными тварями, никуда не делась, а сцена в зеркальной комнате не давала покоя многим – от Андрея Тарковского до Брюса Ли – и спустя десятки лет (Рисунок 143). Новейшую версию этой сцены вы можете увидеть в боевике Роусона Маршалла Тербера «Небоскреб» (2018 г.).

На этом карьера Уэллса как голливудского режиссера практически завершилась. «Макбет» (1948 г.) был трибьютом Уэллса собственным спектаклям, и, конечно же, не последним его шекспировским фильмом. В дальнейшем он снимал в основном на бюджеты от европейских студий и инвесторов. «Отелло» (1952 г.) начинался примерно как «Гражданин Кейн» – сценой похорон Отелло и Дездемоны – и ею же заканчивался. За этот фильм свой первый и единственный Гран-при в Каннах получило Королевство Марокко как страна производства шедевра.

Правда, как это часто случается с действительно значительными кинематографистами, подлинное признание Уэллса – не как кинозвезды, а как основателя нового направления в киноязыке – пришло лишь десятилетия спустя. Жорж Садуль в своей «Истории киноискусства от его зарождения до наших дней», сравнивая Уэллса со Штрогеймом, «которого занесли в черные списки после созданного им шедевра», был склонен недооценивать Уэллса и писал, что он «был менее оригинален и силен в своем творчество и слишком следовал театру, что и доказал фильмом «Макбет». Постановка «Макбета» в атмосфере, задуманной как доисторическая, с декорациями скал, сделанными из картона, напоминала зоопарк. Не большую ценность представлял и его «Отелло» (1952), поставленный на натуре».^{114}

Тем временем мировой сенсацией стал выход на глобальную арену японского кинематографа, который до 1950 г. был изолирован от всего мира – в лице режиссера Акиры Куросавы.

Рисунок 143. Кадры из фильма Орсона Уэллса «Леди из Шанхая» – хищники и зеркала