Кино между адом и раем

Напряжение в фильме возникает, когда зритель вовлекается в конфликт главных персонажей в первом поворотном пункте.

(«Кто-то пролетел над гнездом кукушки») Как персонал психушки и главный враг героя – медсестра Рейчет обломают несгибаемого Мак-Мерфи?

Как Гамлет установит справедливость и накажет злодеев?

Смогут ли Ромео и Джульетта просто жить, любя друг друга?

Избежит ли Раневская нищеты?

Эти вопросы и есть скелеты, на которые опираются мышцы фильма.

Зрительское вовлечение создает драматическую историю в любом формате.

Муравьи трудолюбивой вереницей строят муравейник. И вдруг какая-то струя воздуха тянет их назад. Это огромный муравьед втягивает их в свой хобот. Они гибнут один за другим. Как эти муравьи справятся со смертельной опасностью? Этот вопрос задаем вначале – ответ получаем в обязательной сцене в конце истории. Муравьи объединяются в большой шар. Этот шар затыкает хобот муравьеда. Он задыхается и гибнет.

В 30-секундном драматическом рассказе есть

ясная экспозиция

драматическая ситуация героя

конфликт с непобедимым антагонистом и

драматическая перипетия , которая приводит муравьев к победе

в обязательной сцене .

Вокруг льдины с беззащитными пингвинами кругами ходит огромная акула. Что будет с малышами? Акула опрокинет их в воду и съест? Нет! Пингвины скопились на краю льдины, а другой край поднялся над водой – акула врезалась в льдину и застряла в ней.

Победа над акулой – это обязательная сцена. Она возникла в конце цепочки экспозиция – драматическая ситуация – конфликт – перипетия в обязательной сцене.

В любой грамотной пьесе, сценарии, фильме рост напряжения – главная забота автора. От этого роста зависит не только успех у зрителей. Получат ли актеры добротный материал для создания характеров?

Создают ли конфликты нерасторжимую цепочку, где каждый последующий конфликт вытекает из предыдущего?

Эта цепочка начинается в первом поворотном пункте и движется к обязательной сцене . Мы получаем ответ на все главные драматические вопросы.

Когда этот вопрос задан вначале, мы сможем полтора часа с растущим волнением следить: какой будет ответ?

Плохой парень проявляет максимум подлости, жестокости, коварства и вынуждает героя проявить максимум отваги, риска, мужества и ловкости. Все это выявляется в серии конфликтов, доведенных драматическими перипетиями до максимума. На мой взгляд, эти моменты, когда герой, за которого я волнуюсь, лупит коварного и сильного врага, прекрасны. Ребенок, который, кажется, давно заснул во мне, в эти минуты просыпается и кричит: «Дай ему! Еще!!»

А если мы вспомним Пушкина – «Поэзия должна быть, прости Господи, немного глуповата» – и умнейшего Бернарда Шоу – «Слова смущают? Слушайте музыку», – вам становится понятно, почему мы имеем право с доброжелательным презрением смотреть на ироничных головастиков с тощим тельцем недоразвитых эмоций. Они уверяют нас, что их занудные повествования несут многозначительную тайну. Сомневаюсь. Шифруют пустоты безжизненных пещер. Поэты драмы – те, кто делает увлекательные боевики, триллеры и сериалы мыльных опер. Это кажется мусором, но именно из этого будущее соберет симультанную картину памяти о нашем времени. А невротики, источающие скуку, не имеют шанса. То, что лишено энергии сегодня, лишено ее навсегда.

Кризис. Герой между адом и раем

Когда возрастающие сложности подвергли характер достаточно серьезным испытаниям, мы получаем представление о возможностях характера, ранее скрытых под маской характеризации. Теперь наступает время кризиса . Это то место, где характер подвергается самому большому испытанию. В этот момент характер должен сделать самую сложную для себя вещь . И это открывает нам подлинную глубину характера . Мы можем понять характер глубже, увидев его в кризисе перед решающим выбором.

Кризис – это момент статичный. Характер принимает решение, он делает выбор. И мы напрягаемся: что он выберет? Какой путь? Вот почему в кризисе концентрируется энергия неуверенности.