Кино. Потоки. «Здесь будут странствовать глаза…»

Вопрос – это способ, ответ – это истина, истина есть цель; мир, в котором на все вопросы есть ответы, является совершенным, цельным (от англ, totality), утопией, ставшей манифестом. Платон утверждал, что эта утопия уже существует, и что она даже более реальна, чем воспринимаемая, как нам думается, реальность, хотя на самом деле она лишь бледная имитация гиперреального мира идей. Изначально подлинно существуют идеи, они непостижимы; тогда как вещи, которые мы постигаем, – лишь плохие копии. Христианство также присоединилось к этой концепции, хотя в его случае связь с истинной реальностью более проблематична. Утопия существует, но не здесь и не сейчас. Христианская утопия частью представляет собой потерянный рай, но также и грядущее небесное блаженство: мир до грехопадения, и мир после Судного дня. В этом смысле, когда христианство обращается к будущему, оно одновременно обращается и к прошлому в безотчетном стремлении вернуть то, что уже когда-то существовало.

Жизнь есть процесс движения в заданном направлении, с известным началом и предсказуемым будущим. Это означает, что настоящее есть нечто второстепенное: гораздо более интересны точка начала в прошлом и конечная точка в будущем. «Утопия, эта тоталистская мечта во всех своих проявлениях, стала главной мишенью мобилистов. Утопия считается явным инструментом власти, требующим от человека полного подчинения и ограничивающим его в свободном мышлении и полнокровной жизни в настоящем. В обмен на его свободу в более или менее отдаленном будущем человеку обещана награда. Он обменивает свою свободу на прогресс и надежду на участие в грядущей утопии»[115].

Ницше, затем Делёз представляли бытие как постоянный конфликт разнонаправленных сил; их равновесие также динамично, Делёза особенно интересовали различия между этими силами. Из точки, в которой возникает это различие (Делёз назвал её точкой неравномерности), оно продолжает беспрепятственно распространяться, одновременно являясь причиной возникновения новых различий.

Фундаментальная разница между нетократией и консьюмта-риатом, новыми классами цифрового общества, состоит в том, что первая контролирует производство собственных желаний, в то время как второй подчиняется указаниям первой. Что отличает нетократов, так это потребление: намеренно эксклюзивное, минималистское и совершенно свободное от указаний. Нето-краты путешествуют в места, не разработанные туристической индустрией, слушают музыку, которую не производят фирмы звукозаписи, пользуются веб-сайтами, которые не только не содержат рекламу, но и не рекламируют свое собственное существование, и потребляют товары и услуги, которые не упоминаются в медиа и потому не известны широким массам. Этот стиль жизни невозможно зафиксировать: он всегда будет претерпевать постоянные изменения. Когда нечто уже испробовано и не имеет первоначальной ценности, это всегда можно отдать на потребу толпе с помощью той же рекламы – и это далее принесет свою экономическую выгоду.

Слово дискретно, но склонный к аналогиям взгляд поэта Сергея Новикова отмечает приметы исчезновение своего поколения в глобальном пылесосе, точечно отразившегося в различных случайных медиа, от наскального рисунка до отражения в стакане или витрине. Пыль тоже обречена, и аналогия обрывается в самой себе, как и наш рассказ.

Мы в Ялте сойдемся промозглой,
где, косо раздвинув туман,
системой ветвей кровеносной
полнеба объемлет платан.

За стеклами – свет позлащенный,

На улице – хлад до костей…
Буфетчица с кошкой ученой
приветит продрогших гостей.

Мы спутаем время – не место,

Стекляшка забытая, – ах!—
чтоб снова прекрасно и тесно
толпиться в твоих зеркалах.

Всего – то полшага и через

какой – то дремотный порог,
чтоб снова таинственный херес
мерцал на столе, как цветок.

Чтоб снова усильем зеркальным

Собрать в неминуемый круг
Навечно! – рисунком наскальным
Невечных друзей и подруг.

Отсюда сквозь ветер и воду

пространства дождливого сплошь,
скажи, ты из них хоть кого – то
за дальним столом узнаешь?

И, если узнаешь, – печально

запомни, пока не смела
буфетчица с мути зеркальной
их лица, как пыль со стекла.

Самосозидания: экран и дизайн головного мозга