«Кино» с самого начала

– Чепцы, очечки, и вперед! – говорил Юфа.

– Радоваться надо! – говорил Свин – так тогда уже стали называть Андрюшу.

Прежнее прозвище – Конвоир – происходило от джинсового костюма, название фирмы которого по-русски звучало приблизительно так, как это слово. Костюм этот заслуживал внимания – он был заштопан так и покрыт таким количеством заплат, которые и не снились ни одному хиппи. Однажды в кафе «Север», что на Невском, нынче ставшем прибежищем мажоров, к Конвоиру подошли два упитанных фарцовщика и обратились к нему со следующими словами:

– Парень, мы на тебя смотрим, смотрим, а ты тут сидишь, пьешь и пьешь. Ты что тут, самый крутой? А может быть, ты скажешь, что и костюм у тебя самый крутой?

– Ребята, – Конвоир поморщился, – у меня ведь действительно самый крутой костюм.

За правду Андрей был тогда сильно побит. Вообще, не новость, конечно, что и нам, и другим, и постарше нас изредка доставалось, что называется, «на орехи». Причем чем дальше, тем больше.

К концу семидесятых в общественном сознании четко сложился стереотип отрицательного персонажа «хиппи», которого побить или как-нибудь унизить ну просто сам бог велел. Преимущество здесь было в том, что хиппи легко узнавались в толпе – худые, волосатые и в западном рванье. Мы же были одеты не в рванье (к этому времени Андрей сменил своего «Конвоира» на более современный наряд), да и вдобавок не в западное, волосатыми нас можно было назвать с очень большой натяжкой – странное какое-то явление, и поэтому советский народ довольно долго не мог раскумекать, бить ли нас, как хиппи, или же мы – обычные ребята, просто не очень богатые. Вся каверза заключалась в том, что мы были откровенной пародией на внешний вид среднестатистического советского гражданина (если не считать чепцов – это уже элемент абсурда, но ведь и вся наша жизнь абсурдна, в общем, сложно это все…), а поскольку с чувством юмора у нашего народа в основном дело обстояло неважно, то он (народ то есть) довольно долго ломал голову – насмехаются над ним или нет? А когда сообразил, то: насмехаются – да над кем? над тем, кто выше, дальше, сильнее, кто обгонит и кого-то там перегонит, ну, тут началось…

Но и здесь народ попал впросак – опять обмишурился. Мы-то ведь вовсе и не собирались над народом насмехаться, поскольку и сами были как бы народ, просто веселились для себя и смеялись над собой, и все дела. Но так хитро все закручено, что, смеясь над собой, мы смеялись над народом, который обиделся и исключил нас из числа народа, что вызвало уже смех по отношению к народу, который не считал нас за народ, хотя народом мы продолжали быть. Вот так.

– Радоваться надо!

– К станку бы вас всех! – отвечали нам, не подозревая, с кем имеют дело. Как раз во времена своего самого отчаянного битничества я, проходя институтскую практику, стоял два года, правда не у станка, но у слесарных тисков на заводе имени Ленина. Юфа работал кузнецом на заводе турбинных лопаток, Вольдемар – в горячем цехе Невского завода, Свин держал экзамен в театральный, сменив перед этим ряд профессий, связанных с тяжелым физическим трудом, так что пресловутым станком нас было трудно удивить, а зачастую мы могли разобраться в нем лучше, чем те, кто рекомендовал нам работу такого характера.

В отличие от советчиков, кадровые рабочие, которых мы называли «соловьями», охотно и быстро признавали нас за своих, правда слегка «двинутых», ребят и охотно пили с нами пиво.

– Радоваться надо!

Называли мы себя битниками, хотя не были битниками в традиционном значении этого слова. Это было что-то среднее между классическим типом битника и ранним панком. Чистым панком являлся, пожалуй, только музыкальный коллектив Свина. Постепенно формировалась своя атрибутика, свои обряды и обычаи. Все действия, как бытовые, так и ритуальные, отличались замечательной простотой и динамикой. При встрече битники сжимали пальцы таким образом, что кисть руки превращалась в подобие крючка, и зацеплялись этими крючками друг за друга. При этом они (мы) издавали горловой звук ыаррггххррр… – вот и все приветствие, коротко и ясно. Для особенно торжественных случаев была разработана «поза битника»: ноги чуть согнуты в коленях, корпус наклонен вперед, чуть прогнувшись в спине, прямые руки отведены назад и вверх, пальцы рук (желательно и ног) сжаты в кулаки, глаза сверкают – поза демонстрирует мощь и решительность.