Кино, Театр, Бессознательное

К сожалению, произведения нашей литературы, наоборот, настойчиво окунают нас в культуру несчастий. Мы занимаемся анализом инфантильного лепета поэтов, воспевающих катастрофы, в которых человек неизменно предстает обездоленным существом. Лейтмотивом этого фильма становятся слова: "Как приятно погрузить руку в теплую кровь и вырвать сердце, освободив душу животного", или: "Стремиться в бой, чтобы встретить смерть". Но зачем тогда рождаться? Зачем жить? В этом проявляется ничто иное как программирование на смерть, исходящее от культуры. Великий мудрец, маг — великий индейский вождь — в качестве основного культурного мотива прививает мальчику стремление к смерти. Так чего стоит философия, стоящая за этим фильмом? Как распорядились силой, жизненной историей герои фильма? Необходимо подвести экономические итоги реализации: если личность себя реализует, первое, что она должна сделать, это добиться трансцендентности над своими первичными потребностями. Вслед за трансцендентностью над первичными потребностями приходит время для экзистенциальной трансцендентности. "Трансцендентность над первичными потребностями" означает иметь достаточно денег, хороший дом, хорошую машину. К тридцати-сорока годам первичные проблемы должны быть уже решены: речь идет о питании, одежде и определенной жизненной автономии. Трансцендентность означает наличие структуры, позволяющей обрести независимость от настоятельных, гнетущих потребностей, принуждающих "пахать землю". До тех пор, пока человек не реализует себя в определенной автономии, в превосходстве над первичными потребностями, нельзя говорить об управлении экзистенциальной трансцендентностью. Итак, посмотрим, удается ли членам этой семьи реализовать трансцендентность над первичными потребностями. Выполнение задач биологического цикла — уже большое достижение.

В сущности, этот фильм можно использовать как учебник по онтопсихологии: в нем прекрасно проиллюстрированы особенности поведения различных членов семьи.

Все герои фильма глупы. В начале фильма мы видим супружескую пару, но затем жена возвращается к себе домой, а полковник остается на своей земле. Почему она уезжает? В диалектике, разворачивающейся внутри этой пары, встретились два сильных характера. В общем-то, он ее любил, но желал ею командовать. Ни один из них не шел на компромисс, ситуация была доведена до крайности, превратилась в некое "или-или", и в результате в этом скрытом армрестлинге побеждает он: по окончании войны индейцы уходят, его сыновья остаются с ним, он живет на своей земле и в своем доме, а она может претендовать лишь на роль гостьи. Жена уезжает из-за того, что проиграла партию, однако, хотя ей и не удалось подчинить себе мужа, она сохраняет свое вездесущее семантическое присутствие. Она присылает вместо себя Сюзанну, как бы пробуждаясь в ней с новыми силами. Кроме того, находясь в отдалении, она превращается в миф, превозносится как некое священное присутствие. Затем она возвращается, чтобы отступить уже по-другому, разрушив все планы мужа. Он намеревался выстроить политику согласия с индейцами, политику, основанную на новых взглядах, но жена все расстраивает, пытаясь таким образом отомстить: в глубине души оба испытывают агрессию по отношению друг к другу. Он совершил ошибку, женившись на такой женщине, да и она в свое время недостаточно просчитала ситуацию. Она понимает, что в данных обстоятельствах ей никогда не одержать верх, и поэтому уезжает. Таким образом, это некое подобие любви-ненависти, которое возникает из-за стремления к первенству, основанного не на любви, а на желании завладеть и подчинить. Когда человек идет по такому пути, то есть полагает, что для счастья необходимо подчинить себе другого, это значит, что с ним что-то не в порядке. Эта женщина лишь ощущается внешне, как постоянная семантика, но мы не знаем, как она живет. Может ли быть, чтобы она все время сидела за столиком и писала? Нет, будучи неспособной добиться чего-то в жизни, она мстит за счет мифологизации. Мифологизация все освящает.

Герой не позволяет себя победить, с гордостью остается на своей земле и с уважением ее отпускает, не давая сбить себя с толку, и в этом проявляется его величие. Но он ошибается, отдаваясь ассистенциализму, идя на поводу у жалости: никогда нельзя привлекать к своим делам того, кого мы в свое время простили, потому что при первом же удобном случае тот постарается реализовать свою потребность в отмщении: ему необходимо компенсировать фрустрацию, которую он испытал. Индеец был вождем, и поэтому не мог любить того, кто одержал над ним победу. Ошибка полковника связана с политико-идеологическим великодушием: он ощущает себя великим человеком, отстаивающим гуманизм. Истребив тысячи индейцев, он все же пощадил двоих-троих: комплекс вины настигает его уже после победы в войне. Поселить у себя в доме старого индейца — самая крупная его ошибка.

301