Киноантропология XX/20

Лучший фильм о такой «русской болезни», как алкоголизм, был снят на иной национальной почве – в Грузии. «Саба» – это бытовая камерная драма, «смесь Маяковского с Достоевским», как утверждал режиссёр фильма Михаил Чиаурели, в недалёком прошлом организатор театра Революционной сатиры, художник, скульптор, примыкавший к ЛЕФу От Маяковского в фильме всё, что придаёт откровенно-агитационный поворот теме: жанровые сцены, решённые сатирически, даже гротесково (сцены в духане, как ожившие полотна Пиросмани), кинохроника (детская демонстрация «Мы против пьяных отцов» и открытый суд над алкоголиками) и даже кадры научно-популярного характера (показ новейших средств и методов лечения). От Достоевского – весь пласт психологизма, порой переходящего в демонстрацию поражённой алкоголем психики, и мрачная, напряжённая, контрастная тональность изображения. Тифлисский вагоновожатый Саба – это два человека в одном: трезвый – он любящий отец, внимательный муж, добрый хозяин, но жестокий, избивающий домочадцев, крушащий всё вокруг в минуты хмельного помрачения. Эта болезнь мужчины неподъёмным грузом легла на плечи женщины, его жены, измождённой тяжёлым трудом, живущей в постоянном страхе за сына. Mapo – первая большая роль в кино театральной актрисы, игравшей Шекспира, ученицы мхатовца Константина Марджанишвили Верико Анджапаридзе. Критики, признавая её мастерство, находили, что типажно актриса слишком возвышенно-трагична, утончённа, интеллигентна для роли жены рабочего. Но ведь в те переломные годы женой рабочего могла быть женщина из иной социальной среды… Уволенный за пьянство с работы, оставшийся один, когда под давлением общественности жена, взяв сына, ушла из дома, Саба в тяжёлом похмелье угнал из депо трамвай. В духе нравоучительной драмы он едва не становится убийцей собственного сына. Коллектив депо устраивает над ним показательный суд, но сильнее общественного обличения оказывается пережитое душевное потрясение и психологический самосуд. К Саба, победившему свой недуг, возвращается семья. Финал фильма оптимистический и плакатный: Саба на своём рабочем месте в кабине вагоновожатого, а мимо по улице движется колонна пионеров, несущая бутафорский гроб с огромной бутылью вина. В руках его сына транспарант с призывом ко всем отцам: «Папа, не пей вина».

Историки кино так и не договорились, как правильно пишется название этого фильма. «Евреи на земле» – так называл свой фильм режиссёр Абрам Роом. И это был документальный рассказ о евреях-переселенцах, создающих сельскохозяйственные коммуны в Крыму. «Еврей на земле» – можно сказать, манифест, утверждающий земледельческие права этой нации, определённые ещё в Моисеевом пятикнижии. «Моя есть земля»,– сказал Бог и даровал её своему народу. Каин – старший сын Адама – трудился на земле. Ной после Потопа занялся земледелием. Этим в высшей степени уважаемым делом не пренебрегали даже знатные и богатые. Существовали законы отношения к земле, к тому, что она родит, оплодотворённая трудом и верой человека. Так, голодный прохожий мог срывать колосья, но только руками, не используя серпа. Убирая хлеб, в поле оставляли один сноп, «забытый», для бедных. Рассеяние евреев по миру оборвало эту деятельную связь с землёй, и постепенно нация обрела себя как финансовая, торговая, посредническая, интеллектуальная, творческая, став нацией горожан по преимуществу. В Российской империи после разделов Польша и присоединения земель с проживающим на них населением, сразу резко возросло еврейское население. Ему был закрыт доступ во внутренние губернии и крупные города, а законом Екатерины II от 1796 года была установлена «черта еврейской оседлости». Правительство запрещало евреям заниматься земледелием. Сельские сходы выселяли евреев из деревень, обвиняя в том, что они как главные держатели питейного промысла, спаивали народ. В так называемой Первой еврейской конституции 1804 года была специальная статья, законодательно закрепляющая эти позиции: «Никто из евреев ни в какой деревне и селе не может содержать никаких аренд, шинков, кабаков и постоялых дворов… ни продавать в них вина… И даже жить в них… разве проездом». Проживание евреев в России сразу приобрело драматический характер так называемого еврейского вопроса. Появились сторонники русификации, в том числе среди самих евреев. «Будь евреем в доме и человеком на улице» – это их девиз. Появились и палестинофилы, и одним из них был декабрист Пестель, ратовавший за создание единого национального государства на Земле Обетованной и выселение евреев из России. Как известно, Ленин утверждал: «Спасение евреев в их ассимиляции».