Кинокава

У матери невесты имелись все основания остаться довольной приготовлениями к свадьбе. Однако Хана выглядела несчастной и на пиру сидела опустив очи долу. Все было сделано по западному образцу. Невеста, не привыкшая к роскошным туалетам, чопорно восседала рядом с женихом, высоко подняв голову, и внимательно выслушивала поздравительные речи.

Отец Эйдзи, архитектор по профессии, больше походил на филолога, изучающего китайскую классику. Казалось, этот волевой, суровый старик вполне способен заставить молодую пару жить по его законам – если, конечно, понадобится. А вот его жена была женщиной миниатюрной с мягкими чертами лица. Хана от всей души порадовалась тому, что Фумио выходит не за старшего сына. Для тихой и доброй свекрови настал бы конец света, если бы ей пришлось жить под одной крышей с такой взбалмошной невесткой. Хана ясно представила себе, какой шум подняла бы Фумио, скажи ей кто-то хоть слово поперек. К счастью, Эйдзи был вторым сыном. К тому же банк «Сёкин», в котором он работал, специализировался на иностранной валюте, и пара, скорее всего, большую часть времени будет проводить за границей, а потому серьезных конфликтов с родителями можно не опасаться.

Белоснежная скатерть смотрелась поистине ослепительно в мерцающем свете свечей. Хана припомнила свое брачное путешествие в Мусоту сначала на лодке, потом в паланкине и последовавший за ним пир. Свадьба ее дочери совсем другая! Фумио даже не подумала прислушаться к пожеланиям матери. Все, что Хана смогла сделать, – это позаботиться о приданом дочери и заказать ей праздничные кимоно. И конечно же она не пожалела ни средств, ни сил. Со дня помолвки прошло всего полгода, поэтому приданое получилось намного скромнее ее собственного. Однако Хана посчитала своим долгом снабдить Фумио полным набором кимоно – и на каждый день, и для торжественных случаев. Подобранной на все четыре времени года одежды должно было хватить лет на двадцать, даже с учетом того, что Фумио не будет заботиться о своем гардеробе должным образом. Хана лично следила за пошивом кимоно и осталась довольна результатом. После бракосочетания наследного принца фениксы и хризантемы возглавляли список популярных узоров, а потому хризантемы красовались на всех предметах приданого, начиная с подушек и постельного белья и заканчивая покрывалами на сундуки.

Фамильный герб Харуми представлял собой две стрелы на черепашьем панцире – весьма достойное изображение для потомков самураев. Хана поинтересовалась насчет женского герба, и мать Эйдзи поведала ей, что дамы семейства избрали для себя ветку сливы. Хана немедленно заказала в ткацкой мастерской шторы с двумя гербами, но получилось не очень удачно – слишком уж разными были эти рисунки. Герб со стрелами указывал на кровную связь с древним кланом Мори, а ветка сливы – на отдаленное родство с домом Сугавара. Могла ли ветка сливы достаться семье по материнской линии? Хана не исключала такой возможности, но все равно остановилась на плюще. В этом узоре ей хотелось выразить свою надежду на то, что ее гордая и независимая дочурка прильнет к мужу, словно плющ к стволу дерева. И быть может, намекнуть на свою обиду – ведь при организации свадьбы ее мнение совершенно не бралось в расчет. Для кимоно невесты с длинными рукавами избрали яркие цвета в городском стиле. По традиции Кии в конце свадебного пира новобрачная должна появиться в черном; но Фумио настояла на серовато-зеленом кимоно из шелка юдзэн с узором из листьев плюща. Это кимоно, со вкусом украшенное золотой нитью, получилось поистине сказочно прекрасным.

Однако все усилия Ханы пошли прахом – свадебные наряды невесты не произвели на гостей должного впечатления. Причина, скорее всего, заключалась в том, что Фумио чувствовала себя неуютно в этой слишком роскошной и сковывающей одежде. Она совсем не умела носить красивые кимоно.

Гостей потрясло совершенно иное: солидный рост невесты в 5 сяку 4 суна[73] и немалый вес – 67 кг. Она действительно выглядела весьма внушительно на фоне изящного жениха. Эйдзи как-то заметил, что чересчур хрупкие японские женщины невыгодно смотрятся на иностранных приемах. Хана припомнила слова зятя и со вздохом подумала: не за фигуру ли выбрал он Фумио?