Киноклуб

Робин живет в двухкомнатной квартире на втором этаже перестроенной под жилой дом фабрики в нескольких кварталах к северу от Кенсингтон-Маркет. Стены из голого кирпича увешаны постерами и рисунками, бо́льшая часть из которых, судя по всему, – творчество самой Робин. Обращаю внимание на две большие абстрактные картины и маленький образчик компьютерной графики, распечатанный на принтере. На рисунке изображено какое-то существо вроде инопланетянина с сачком для ловли бабочек в руке. Должно быть, напоминание о короткой карьере на студии «Пиксар».

Вся обстановка здесь живая, веселая и разноцветная. Мебель из IKEA соседствует с оригинальными вещицами, явно обнаруженными на блошином рынке или гаражной распродаже. Журнальный столик раскрашен под шахматную доску с крупными черными и белыми клетками. Тут можно разыграть целую партию, используя вместо фигур бокалы и стаканы. Полы из старого, потертого паркета тут и там прикрывают жизнерадостно пестрые коврики.

– Твои работы? – спрашиваю, указывая на картины, когда Робин возвращается с кухни.

Она протягивает мне бокал вина.

– Только эти две, – отвечает она, кивая на огромный холст, на котором изображено что-то вроде среза здания, который, если приглядеться, оказывается стаей птиц, и рисунок с инопланетянином. – Другую картину нашла в коробке перед чьим-то домом. Решила, что хозяева ее выбросили, вот и забрала. А потом подумала: вдруг просто к переезду готовились? Надеюсь, они ее все-таки выкинули.

– Да. Удивительно, как часто люди избавляются от ценных полотен. Где-то читал, что именно так некоторые картины Пикассо попали в музей Прадо.

Робин смеется:

– Бывал когда-нибудь в Прадо?

– Да. Правда, давно. А ты?

Отпив маленький глоток вина, Робин кивает:

– Когда закончила школу, отправилась в путешествие на год. В основном ездила по Италии и Испании, но три последних недели провела в Париже. Понимаю, это ужасное клише: перед тем как браться за учебу, студентка отправляется поглядеть мир.

– Всегда жалел, что сам не взял академический отпуск и не устроил себе приключение.

– Когда заметила тебя в издательстве, глазам своим не поверила! Значит, вы с РТ работаете вместе?

– Вроде того, – уныло вздыхаю я. – Связаться с РТ – все равно что в мафиозную группировку вступить. Ввязаться легко, выпутаться невозможно.

– А-а, – задумчиво тянет Робин. – Значит, партнерство у вас не особо продуктивное?

– «Крик Вильгельма» давно приносит одни убытки. Сначала небольшие, но теперь наши финансовые потери просто зашкаливать начали. Объяснил РТ, что лавочку пора закрывать, а он вместо этого взял на работу девушку и объявил, что собрался превратить журнал во второй «Космополитен».

– Какую девушку? Ту, которая расставила по всей редакции чучела в одежде супергероев?

– Ее самую, – мрачно киваю я. – Зовут Шевонн. Не представляю, где РТ умудрился ее откопать, но он от этой девицы в полном восторге. Правда, когда через пять с половиной месяцев они расстанутся, мой друг быстро про нее забудет. Постоянство – не сильная сторона РТ. Хотя… В некотором смысле постоянная смена девушек тоже может считаться постоянством. Если брать такие критерии, придется признать нашего РТ самым постоянным человеком из всех, кого я знаю.

– А почему именно пять с половиной месяцев? – спрашивает Робин. – Она что, устроилась к вам только на полгода?

– Не в этом дело, – отвечаю я. – Просто через полгода собираюсь бросить журнал на произвол судьбы и уехать. Сбежал бы раньше, но не могу. Собираются снимать фильм по моему роману, поэтому придется задержаться. Правда, не уверен, что из этой затеи что-то получится. В прошлый раз съемки накрылись медным тазом.

– Я тебя понимаю, – кивает Робин. – Заранее лучше не радоваться, а то потом ждет большое разочарование.

– Вот именно. С другой стороны, когда у бойца еще до начала битвы пораженческие настроения – это тоже не дело. Эх, надо было послушать маму с папой и идти учиться на дантиста. С другой стороны, целыми днями ковыряться в чужих гнилых зубах – тоже удовольствие маленькое. А шатающиеся зубы?.. Только представлю – мороз по коже! Нет, дантист бы из меня все равно не получился.

– Это хорошо, – отвечает Робин. – Слышала, по числу самоубийств среди представителей разных профессий дантисты на втором месте. На первом фермеры.

Сразу вспоминаю про Тео. Когда приду домой, надо будет посмотреть статистику самоубийств среди работников страховых компаний и сравнить со статистикой самоубийств среди актеров. Надо узнать, не сменил ли друг шило на мыло.

– Ну хорошо, отговорила, – киваю я. – Так и быть, не пойду в дантисты.

– Ты сказал, что собираешься уехать, – говорит Робин. – Прости, если лезу не в свое дело, но… куда, если не секрет?

В первый раз кто-то задал мне этот вопрос. Пока что толком не ответил на него даже самому себе.