Киномания

— Грешен — было время, когда я вращался в этих внутренних кругах. Да, большую часть моей жизни в церкви я был, думается, тем, что можно назвать подающим надежды деятелем ватиканской элиты. Вы ведь слышали о кардинале Мазарини? Нет? Очень важная личность, очень влиятельная. А еще очень коварная. Прежние прелаты времен Медичи рядом с ним просто мальчишки. Я в течение восьми лет был его личным секретарем. Но и при всем при том мне потребовались еще долгие годы, чтобы во всем разобраться. «У нас есть враги», — говорит мне в один прекрасный день кардинал. Я получаю новую должность, и мне вменяется в обязанность одно из наиболее щекотливых дел, находящихся в ведении Мазарини. Наблюдение за сиротами. Я узнаю их историю. В архиве Ватикана есть масса документов насчет них — таким досье и ФБР могло бы гордиться. Правда, оно начинается со времен, предшествующих Американской революции. Исполняя свои обязанности, я наталкиваюсь на Oculus Dei.Нахожу одного из членов этого общества. Мы встречаемся. Встречаемся несколько раз. Меня изумляет то, что мне рассказывают. Но еще больше меня изумляет тот факт, что кардинал вовсе неизумляется. Да, ему известно про Oculus Dei.«Держитесь подальше от этих людей», — предупреждает он меня. Но почему? Ведь это все равно что не обращать внимания на сработавшую пожарную сигнализацию? Кардинал не доволен мной. Похоже, я его разочаровал. Вскоре меня освобождают от поручения. Я узнаю, что меня собираются направить куда-то в глухомань на новую должность. И начинаю расспрашивать свое начальство — задавать им тот самый вопрос, который сегодня поставили вы. Так понемногу я, собирая по фактику здесь и там, докапываюсь до истины. Церковь парализована своими грязными тайнами, она вынуждена молчать под страхом их раскрытия. Я, как мне теперь ясно, веду себя не очень благоразумно — не успокаиваюсь, продолжаю выспрашивать. Мазарини делает мне внушение, но безуспешно. И скоро я обнаруживаю, что меня вышвырнули вон, как и многих других до меня. Как Розенцвейга. Прежде он тоже был допущен в ближний круг Ватикана.

Он продолжал свой рассказ о странной, запутанной истории Oculus Dei.Мне такие подробности были ни к чему, но он рассказывал со вкусом, словно давно искал заинтересованную аудиторию. Эта организация, как мне стало известно, была рождена в стенах Ватикана во время Наполеоновских войн. Настоящее разведывательное подразделение, в задачу которого входила слежка за сиротами. Казалось, Анджелотти знал поименно всех членов Oculus Deiза последнее столетие. В определенный момент небольшой кружок наблюдающих за сиротами встревожился из-за происходящих событий. Это случилось в то время, когда на сцене появился первый зоетроп — инструмент для показа живых картинок. Oculus Deiпоняли, что это не просто игрушка. То было изобретение сирот, предназначенное для внедрения в массы Великой ереси. Анджелотти был убежден: в Oculus Deiуже тогда прекрасно понимали, что последует за этими первыми кинематографическими экспериментами. Они потребовали, чтобы святой престол предпринял активные действия. Но Рим отказался. Вместо этого он запретил деятельность Oculus Dei,по крайней мере как официального учреждения церкви. Но некоторые члены разведгруппы не пожелали молчать. Они отошли от церкви и стали независимой, несанкционированной церковью организацией, ведущей крестовый поход против сирот.

— Можете себе представить, — продолжал Анджелотти, — насколько успешными были их попытки убедить людей в том, что игрушки вроде зоетропа и эдисоновского кинетоскопа грозят человечеству страшными бедствиями. «Колесо дьявола» — так Oculus Deiназвали изобретение Хорнера ^{353}— первую механическую анимацию. Но кто их слушал? Какой вред может быть от таких развлечений. И потом во многих частях столь просвещенного западного мира мои предшественники сталкивались с антиклерикальными предрассудками, в особенности если речь шла о католиках или, хуже всего, об иезуитах. Это был великий век науки и разума. А тут эти священники-вероотступники болтают что-то о какой-то древней ереси. Даже их собственная невежественная церковь отвергла их. Теперь вы понимаете, почему в определенный момент у членов Oculus Deiстало возникать искушение прибегнуть к другим методам.

— Например, похищение… убийство?

— Убийство — никогда, — поспешил заверить меня Анджелотти, — Насколько это известно мне.

— Но они похитили Лепренса, разве нет?

Он кивнул.

— Боюсь, что так. Бесполезный поступок. Лепренс был самым ярым апологетом кино своего времени, но его похищение ничего не дало. Слишком большое число изобретателей, антрепренеров и создателей фильмов уже работали вовсю. А публика была очарована новинкой и не желала от нее отказываться. До рождения кино оставалось всего ничего.

— А верно, что все самые важные изобретения были сделаны с подачи сирот, которые подкармливали идеями Эдисона, Диксона, Люмьера и всех других?

Он снова кивнул: