Киномания

— Ты знаешь, что случилось с тамплиерами? Это рыцари такие. Хоть их и обидели здорово, но парни были что надо. Сам Папа с ними расправился. За ересь. Стер с лица земли. Никого не осталось. Пытки, четвертование, сжигание на костре… кино бы об этом снять. Когда старичок Папа закончил, от тамплиеров и следа не осталось — одни воспоминания. Ну разве что те немногие, что спрятались у госпитальеров. Погоди-ка… они бежали на Кипр, потом на Родос… или на Сицилию. Ты не помнишь? И, наконец, на Мальту. Вот там-то они и соорудили мальтийский крест. Дело все в том, что Папа уничтожил тамплиеров, но не их тайное учение. Госпитальеры его и переняли. Они держались на Мальте, пока Наполеон не прикрыл их лавочку. — И подмигнув еще раз: — А что стало с их учением? Никто не знает.

Я задал очевидный вопрос:

— Какое все это имеет отношение к проектору?

Шарки смерил меня надменно-недоуменным взглядом.

— Так откуда, по-твоему, взялась эта машинка? И кто изобрел механизм? Тебе нужно разобраться в причинах и следствиях, а то будешь ходить задницей вперед. Первым был вовсе не крест. Сначала был механизм. А уж по механизму и крест соорудили. Вроде как эмблема среди cognosenti [10], понял?

Я готов был вспылить. Я-то ждал, что моя трепотня с Шарки будет увлекательной. Ничего увлекательного в ней не было — сплошная ерунда.

— Шарки, что ты несешь?! Кино — это вещь современная, появилась после Эдисона. Ну хорошо, после Лепренса. Но это тысяча восемьсот восьмидесятый или девяностый год.

— Так написано в книгах.

— Так что же книги врут?

— И уже не в первый раз. Ты только послушай, что они пишут о собаке Гудини.

Я предпочел не расслышать этого.

— Значит, ты считаешь, что кинопроектор был изобретен… средневековыми рыцарями… на Мальте?

— А почему нет?

— Да брось ты! Это же электрический аппарат. Ему нужно электричество. Ему нужна угольная дуга.

Шарки пожал плечами.

— Не обязательно, если ты наделен сверхъестественными способностями. Ты слушай, что я тебе говорю, Джонни. Эти тамплиеры и госпитальеры — они были настоящие розенкрейцеры ^{79}. Им подчинялись потусторонние силы. Ну что, разве ты бы не хотел посмотреть какую-нибудь их средневековую киношку? Какое-нибудь «Возвращение Чингисхана».

— Опять это бредни отца Розенцвейга?

— Частично, частично. Многое я и сам нашел. У меня есть колоссальная книга о тамплиерах. Если хочешь — можешь взять почитать. Крупнокалиберная наука. Утверждается, что они были в сговоре с дьяволом. По крайней мере, власти хотят, чтобы мы именно так об этом думали. Черная месса, кровь девственницы и все такое.

— Так ты хочешь сказать, что кино придумали они.

— Ну, что-то типа. Скажем, комбинацию волшебного фонаря и зоетропа. Может, эта штуковина и работает от парапсихологической энергии. Может, тамплиеры в старину делали фильмы из чистой астральной проекции.

— Шарки, ты что, и в самом деле в это веришь?

— Я допускаю такую вероятность, — ответил он.

— А что Клер? Ты с ней об этом когда-нибудь говорил?

— Да знает она обо всем этом. Она знакома с Розенцвейгом. Они об этом по-всякому спорили. Но стоит зайти слишком далеко в смысле потусторонности, как она надевает шоры на глаза. Она, конечно, голова, но и у нее есть свои пределы. Она их называет своими «стандартами».

— А ты не веришь в стандарты.

— Стандарты — это для боксеров. Клер — настоящий боксер. Она любит хорошую драчку. Ее хлебом не корми — дай подраться. Что до меня-то я сажусь поудобнее и получаю удовольствие. Ты только пойми меня правильно. Если ты спросишь, то я тебе скажу, что Клер — высший класс. Вся разница между нами в том, что, по моему мнению, кино — это нечто большее, чем видит глаз, — А потом, подмигнув и присвистнув: — Как с этим вампиром, а?

— Каким еще вампиром?

— Я говорю о старине Макси-Шмакси фон Касле. «Пир неумерших».

— Ах, это. Ну и что Касл?

— Ты думаешь, Макси ничего об этом не знал?

— О чем?

— О средневековом кино. У него-то точно было средневековое вино, если я в этом хоть что-нибудь понимаю. Парень, который умеет так проявлять скрытое изображение, непременно должен быть в контакте со сверхъестественными силами. Иначе невозможно понять, как черное может быть таким черным.

— Ты видел эту картину?

— Конечно. Как только она к нам попала. В этой картинке были такие кадры — закачаешься. Ну, например, сцена в спальне. Это что-то!

— Да, Клер мне говорила.

— Она тебе его не показывала?

— Не то чтобы показывала. Я ухватил кусок последней части. Так что толком я его и не видел.

— Ну, такие кино можно и не смотреть целиком. Это как бульонный кубик для глаза. Везде одинаковой крепости.

— Вот что странно — Клер его уничтожила.

Шарки прореагировал мгновенно.

— Ничуть не удивлен. Она, наверно, от страха в штаны наложила.

— Брось ты. Ничего страшного там не было. Даже крови почти не видать.