Киномания

Я увидел Ольгу Телл и человека, которого она называла Денди Уилсон, их призрачные изображения, появляющиеся в ряде негативных вкраплений, которые свертывались спиралью в переплетении дыма и тени. На нем были ритуальный костюм, черные крылья, а на голове – убор с клювом. Она, оставаясь полностью обнаженной, какой я и видел ее на ленте, сохраненной Зипом Липски, теперь была искусно, хотя и минимально, прикрыта мерцающими бликами меча, который держала в руках. Сделано это было мастерски, а ее великолепное тело излучало ангельское сияние. В то же время на крупных планах, снятых Зипом, по лицу Ольги было очевидно, что она и в самом деле накачана наркотиками и не контролирует себя. Видеть это было больно. Она смотрела полными страха, ошалелыми, ничего не понимающими глазами, совершала со своим напарником недвусмысленные и страшно унылые сексуальные телодвижения (которые, по категорическому утверждению Зипа, не имели никакого отношения к порнухе) и напоминала сомнамбулу. Сохраненные им вырезанные фрагменты делали это утверждение не очень убедительными. Но в этой версии, использующей ракурс, который, вероятно, и искал все время Касл, действо становилось отчасти ритуальным и одновременно более мучительным. Объяснялось это еще и тем, что кадры были сняты в сверхмедленном темпе. Казалось, что черного мужчину и белую женщину обуяла не только любовная страсть, но и ненависть – они обнимали и одновременно терзали друг друга, ласкали, но и мучили с изощренной неторопливостью: так двигаются под водой.

Но помимо этого происходило и кое-что еще. Закамуфлированные кадры Ольги и ее напарника переходили из негатива в позитив и обратно: черный мужчина – белая женщина, черная женщина – белый мужчина. По мере того как нарастала страстность соития, ускорялась и частота этих переходов, вызывая головокружительный эффект. Наконец, когда страсть достигла высшей точки, камера начала медленно вращаться движение, отчего бешено пульсирующие изображения мужчины и женщины обрели конфигурацию символа инь-ян – живое единство противоположностей. Но все это внезапно, резко оборвалось, когда Ольга взяла меч, который перед этим положила сбоку от себя, и нанесла своему любовнику быстрый удар – отсекла ему голову.

В этот же самый момент видимые невооруженным взглядом кадры, под прикрытием которых совершалось ритуальное убийство, прояснились и завладели моим вниманием. Шаман принес первую из жертв «несказанного ритуала» – одну из женщин. Этот миг был вырезан из видимых кадров, но Касл сохранил его в невидимой части. Сцена была ужасающая: черную женщину насаживали на жуткий белый бивень. Я не мог облечь символику происходящего в слова. Да этого и не требовалось. По завершении сцены у меня осталось твердое убеждение, что я был свидетелем жертвоприношения – священного и непристойного одновременно. Когда пленка закончилась, у меня было чувство, будто я получил удар в солнечное сплетение. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя, потом я протянул саллиранд доктору Биксу, чтобы и он мог увидеть эпизод во всей его полноте.

– В этом нет необходимости, – пробормотал он, перематывая катушку, – Я видел этот фрагмент.

– Правда? Когда?

– Когда вступил в свою должность здесь, в Цюрихе. Этот отрывок находился в нашей фильмотеке.

– Как же он туда попал?

– Мне сказали, что кто-то в Голливуде помогал Кастеллу с монтажом и эффектами – теми, какие тут есть. Когда студия (кажется, «РКО») вполне обоснованно решила приостановить съемки, наши монтажеры сохранили то, что им удалось найти. Не могу вам сказать, как пленка в конце концов оказалась у нас. Еще большая тайна для меня – почему ее вообще сохранили. Не сомневаюсь, мои предшественники считали ее не менее отвратительной, чем я.

После его ответа вопросов у меня появилось еще больше.

– Насколько я понимаю, Касл взял этот фрагмент с собой, когда в последний раз отправился сюда – в Цюрих.

– Правда? Не понимаю, зачем ему это понадобилось?

– Он полагал, что сможет убедить вашу церковь помочь ему деньгами для съемок «Сердца тьмы».

Доктор Бикс недоуменно смотрел на меня:

– Не верится, что он мог впасть в такое заблуждение. В любом случае если он взял эту ленту с собой, то она погибла вместе с ним. Разве нет?

– Да.

Доктор Бикс изучал меня внимательным взглядом, словно пытаясь прочесть мои мысли. Я решил поведать ему, что у меня на уме:

– А не могло так случиться, что эту ленту сюда привез Касл?

Он нахмурился. Но при этом выражение его лица было улыбающееся, вопросительное.

– Как такое могло произойти?

– Я хочу сказать, может, Касл все-таки добрался до Цюриха в сорок первом?

Доктор Бикс выпятил губы, поднял брови, стараясь убедительно показать, что обдумывает мой вопрос.

– Не помню, чтобы мне о таком сообщали.

– И эта пленка до сих пор у вас?

У него вырвался быстрый, горький смешок.

– Вряд ли. Моим первым действием на посту директора было уничтожение этой мерзости.