Киноповести

– Берегла, берегла… по копеечке откладывала… Скважина ты, скважина!.. Подавиться бы тебе этими деньгами.

– Спасибо на добром слове, – «ядовито» прошептал Чудик.

– Где был-то, – может, вспомнишь? Может, заходил куда?

– Никуда не заходил…

– Может, пиво в чайной пил с алкоголиками?.. Вспомни. Может, выронил на пол… Бежи, они пока ишо отдадут…

– Да не заходил я в чайную!

– Да где же ты их потерять-то мог?

Чудик мрачно смотрел в пол.

– Ну, выпьешь ты теперь читушечку после бани, выпьешь… Вон – сырую водичку из колодца!

– Нужна она мне, твоя читушечка. Без нее обойдусь…

– Ты у меня худой будешь!

– К брату-то я поеду?

Сняли с книжки еще пятьдесят рублей.

Чудик, убитый своим ничтожеством, которое ему разъяснила жена, ехал в поезде. Но постепенно горечь проходила.

Мелькали за окном леса, перелески, деревеньки… Входили и выходили разные люди, рассказывались разные истории…

Чудик тоже одну рассказал какому-то интеллигентному товарищу, когда стояли в тамбуре, курили.

– У нас в соседней деревне один дурак тоже… Схватил головешку – и за матерью. Пьяный. Она бежит от него и кричит: «Руки, – кричит, – руки-то не обожги, сынок!» О нем же и заботится. А он прет, пьяная харя. На мать. Представляете, каким надо быть грубым, бестактным…

– Сами придумали? – строго спросил интеллигентный товарищ, глядя на Чудика поверх очков.

– Зачем? – не понял тот. – У нас, за рекой, деревня Раменское…

Интеллигентный товарищ отвернулся к окну и больше не говорил.

После поезда Чудику надо было еще лететь местным самолетом. Он когда-то летал разок. Давно. Садился в самолет не без робости.

– В нем ничего не испортится? – спросил стюардессу.

– Что в нем испортится?

– Мало ли… Тут, наверно, тыщ пять разных болтиков. Сорвется у одного резьба – и с приветом. Сколько обычно собирают от человека? Килограмма два-три?..

– Не болтайте.

Взлетели.

Рядом с Чудиком сидел толстый гражданин с газетой. Чудик попытался говорить с ним.

– А завтрак зажилили, – сказал он.

– Мм?

– В самолетах же кормят.

Толстый промолчал на это.

Чудик стал смотреть вниз.

Горы облаков внизу…

– Вот интересно, – снова заговорил Чудик, – под нами километров пять, так? А я – хоть бы хны. Не удивляюсь. И счас в уме отмерял от своего дома пять километров, поставил на попа – это ж до пасеки будет!

Самолет тряхнуло.

– Вот человек!.. Придумал же, – еще сказал он соседу. Тот посмотрел на него, опять ничего не сказал, зашуршал газетой.

– Пристегнитесь ремнями! – сказала миловидная молодая женщина. – Идем на посадку.

Чудик послушно застегнул ремень. А сосед – ноль внимания. Чудик осторожно тронул его:

– Велят ремень застегнуть.

– Ничего, – сказал сосед. Отложил газету, откинулся на спинку сиденья и сказал, словно вспоминая что-то:

– Дети – цветы жизни, их надо сажать головками вниз.

– Как это? – не понял Чудик.

Читатель громко рассмеялся и больше не стал говорить.

Быстро стали снижаться.

Вот уже земля – рукой подать, стремительно летит назад. А толчка все нет. Как потом объяснили знающие люди, летчик «промазал».

Наконец – толчок, и всех начинает так швырять, что послышался зубовный стук и скрежет. Этот читатель с газетой сорвался с места, боднул Чудика большой головой, потом приложился к иллюминатору, потом очутился на полу. За все это время он не издал ни одного звука. И все вокруг тоже молчали – это поразило Чудика. Он тоже молчал.

Стали.

Первые, кто опомнился, глянули в иллюминаторы и обнаружили, что самолет – на картофельном поле. Из пилотской кабины вышел мрачноватый летчик и пошел к выходу. Кто-то осторожно спросил его:

– Мы, кажется, в картошку сели?

– Что вы, сами не видите, – ответил летчик.

Страх схлынул, и наиболее веселые уже пробовали робко острить.

Лысый читатель искал свою искусственную челюсть. Чудик отстегнул ремень и тоже стал искать.

– Эта?! – радостно воскликнул он. И подал.

У читателя даже нос побагровел.

– Почему обязательно надо руками хватать? – закричал он шепеляво.

Чудик растерялся.

– А чем же?..

– Где я ее кипятить буду?! Где?!

Чудик этого тоже не знал.

– Поедемте со мной? – предложил он. – У меня тут брат живет. Вы опасаетесь, что я туда микробов занес? У меня их нету…

Читатель удивленно посмотрел на Чудика и перестал кричать.

…В аэропорту Чудик написал телеграмму жене: «Приземлились. Ветка сирени упала на грудь, милая Груша, меня не забудь. Васятка».

Телеграфистка, строгая, сухая женщина, прочитав телеграмму, предложила:

– Составьте иначе. Вы – взрослый человек, не в детсаде.

– Почему? – спросил Чудик. – Я ей всегда так пишу в письмах. Это же моя жена!.. Вы, наверно, подумали…

– В письмах можете писать что угодно, а телеграмма – это вид связи. Это открытый текст.

Чудик переписал:

«Приземлились. Все порядке. Васятка». Телеграфистка сама исправила два слова: «Приземлились» и «Васятка». Стало: «Прилетели, Василий».

– «Приземлились»… Вы что, космонавт, что ли?

– Ну, ладно, – сказал Чудик. – Пусть так будет.

…Знал Чудик, есть у него брат Дмитрий, трое племянников… О том, что должна еще быть сноха, – как-то не думалось. Он никогда не видел ее. А именно она-то, сноха, все испортила, весь отпуск. Она почему-то сразу невзлюбила Чудика.