Кинорежиссерки в современном мире

Возмездие начиналось с пытки одного из членов «Аль-Каиды», пакистанца Аммара, во вступительной сцене. В контексте фильма она была и вариацией «око за око», и иллюстрацией непримиримого столкновения культур, при котором в военное время с фанатизмом противника нужно бороться только жесткими методами. Создавая политическое высказывание, Бигелоу смело шла на показ подробной сцены пытки, зная о скандале вокруг тюрьмы в Абу-Грейб и о том, что вопрос о пытках заключенных в тюрьмах обсуждается на уровне президента и Конгресса США с апреля 2004 года. Вопрос об отмене пыток стал ключевым в политике Обамы, что нашло отражение и в фильме, десятилетнее время действия которого успело захватить эту смену концепций в отношении заключенных. Но вслед за сценаристом Марком Боалом режиссер Кэтрин Бигелоу вводила сцену пытки в фильм, поскольку она основывалась на реальном факте. Главная героиня снимала балаклаву, скрывающую лицо, чтобы открыто наблюдать процесс издевательств над противником-мужчиной и найти зацепку. Исследователь Хилари Нерони назвала героиню фильма «архетипическим био детективом», имея в виду, что ее поиск нужной информации основывается на различных показаниях тела, на исследованиях биометрических данных, отпечатков пальцев, сканов сетчатки, анализах ДНК, показаниях детектора лжи и наблюдениях. В этой системе координат аутентичность базируется на биологии, а насилие над телом входит в «современную фантазию истязаний», позволяющих добывать информацию 109. И все это входит в структуру идеологии биовластиі 10, которая является центральной темой фильма, причем как на макроуровне (в итоге утверждается сила США как победителя «Аль-Каиды»), так и на микроуровне (победа женщины-американки Майи над мужчинами патриархатного Востока из «Аль-Каиды»). Неслучайно Майя, инструктируя спецназ перед убийством бен Ладена, говорит наемникам: «Убейте его для меня». О биологическом как общем источнике правды, не зависящем от национальной, культурной или религиозной идентичности, говорит и сотрудник ЦРУ Дэн, пытающий пакистанца: «В конце концов все ломаются. Это биология». Пакистанец действительно сломался, став первым источником, давшим ключевое для расследования имя связного бен Ладена.

По сути, эта сцена оказывалась процессом инициации в мир методов ЦРУ, жесткость которых убивала сострадание даже у женщины (понятно было, что никто из членов «Аль-Каиды» из лагеря на свободу не выйдет), однако в ходе развития действия режиссер смело отказывалась от однозначных оценок своих персонажей в стиле good Americans, наследуя тем самым легендарным провокационным военным образцам кино Нового Голливуда вроде «Апокалипсиса сегодня» (Apocalypse Now, 1979) и «Охотника на оленей» (The Deer Hunter, 1978). Неслучайно главной характеристикой Майи при поступлении на работу звучало: «Она убийца». Но кроме хладнокровия оставался профессионализм био детектива, который позволил ей десять лет исследовать видеоматериалы с допросами, фотографии, допрашивать заключенных и, что самое главное, изучать Пакистан, без знания культуры которого вряд ли можно было бы ожидать успешного исхода операции.

Кэтрин Бигелоу неслучайно училась у автора книги «Ориентализм», выходца из Палестины Эдварда Саида в Колумбийском университете. Его лекции очень пригодились в ходе подготовки «Повелителя бури» и «Цели номер один». Эти фильмы также вносили вклад в тот многовековой процесс восточных исследований, который Саид назвал ориентализмом, в котором принимали участие ученые, и политики, и люди культуры и где возникал эффект превосходства Запада над Востоком. В «Повелителе бури» это превосходство тоже отмечалось. Оно было технологическим и экономическим, а также моральным, поскольку в фильме американцы ни разу никого не убили, а только пытались спасти заложников и обезвредить мины. В «Цели номер один», помимо технологического и экономического превосходства США над странами Среднего Востока, Бигелоу играла на превосходстве постфеминизма над патриархатным укладом жизни членов «Аль-Каиды», которой вовсе не было отказано в способности самоорганизовываться и действовать слаженно и дружно, однако эта организация держалась исключительно на мужском участии и доминировании. В свою очередь, Бигелоу показывала женщину-профессионала Запада, чьи фанатизм и образование стали угрозой фанатизму исламских террористов, а умение убеждать мужчин из ЦРУ оказалось гораздо эффективнее для достижения цели в войне, чем патриархатная система восточного подчинения, не дающая женщинам права голоса и держащая их в качестве безропотных жен. В этом смысле фильм Бигелоу шел дальше латентного феминизма «Голубой стали», он был программно феминистским, размышляющим о том, что современное превосходство Запада над Востоком во многом основано на завоеванных женщинами правах и возможностях.