Киноспекуляции

До такой степени не боялся, что подходил к вооруженному дробовиком чернопантеровцу, не переставая жевать хот-дог. Гарри расстреливает трех чернокожих грабителей, не поведя бровью (он даже не ищет укрытия), а к последнему приближается с разряженным револьвером и дерзкой, издевательской, типично белой по природе речью («Чувствуешь себя везучим? Подумай… Чувствуешь, мразь?» Спасибо уже на том, что «мразь», а не «ниггер»).

Благодаря всем этим деталям фильм Сигела несет в себе неоднозначную мораль и легкое подсознательное беспокойство, чего не скажешь о низкопробных сиквелах про «супергероя Гарри».

У Сигела Гарри Каллахан и сам тревожный, и другим вселяет тревогу.

Это делает его классическим героем Сигелини (так режиссер в шутку называл свое авторское «второе я»). Сигел любил озадачить зрителей, предложив им главного героя, который вызывает симпатию, даже несмотря на явные тревожные звоночки и сомнительные поступки. Поначалу таким героям трудно сопереживать, но вы сами не заметите, как начнёте. Что еще раз доказывает мое давнее убеждение: «Только выдающийся режиссер может как следует развратить публику». Гринстрит в роли Гродмана в «Вердикте», Маккуин в роли Риза в «Аду для героев», Элвис в роли Пейсера в «Пылающей звезде», Уидмарк в роли Мэдигана, Маттау в роли Чарли Вэррика, продажные копы (Стив Кокран и Говард Дафф) в «Частном аду 36», заключенные в «Бунте в 11-м блоке» (ну не за директора тюрьмы же там болеть?), Джон Кассаветис в роли жестокого уличного бандита в «Преступности на улицах», Илай Уоллак и Роберт Кит, играющие убийц в «Линейке», куда симпатичнее бесцветных полицейских из одноименного телесериала. То же касается Ли Марвина и Клу Гулагера, играющих киллеров в черных очках в «Убийцах»: они вызывают больше симпатии, чем Джон Кассаветис в роли мягкотелого Джонни Норта на гоночной тачке. В «Незнакомце в бегах» вы, может, и пожалеете Генри Фонду в роли несправедливо обвиненного простака, но по-настоящему вас захватит история продажного законника Винни Маккея, которого играет Майкл Паркс. И, чью бы сторону вы ни заняли в «Обманутом» – хитрого, расчетливого раненого солдата (Иствуда) или коварных мстительных женщин, – вам в любом случае не остаться чистеньким. Даже если Сигел изо всех сил старается создать по-настоящему омерзительного персонажа – как, например, в случае с грубым, звероподобным картёжником (Рип Торн) в последнем фильме режиссера, «Сглазили!», – все равно, когда он идет ва-банк, мы невольно оказываемся на его стороне (а как же иначе? быть на стороне казино?).

И, естественно, когда Рип Торн покидает фильм, весь зрительский интерес он забирает с собой.

The New York Times, Полин Кейл, Роджер Эберт – все заклеймили «Грязного Гарри» фашистским фильмом. И (почти на уровне самопародии) утверждали, что он политически опасен и вопиюще легкомысленен, поскольку мошеннически играет на чувствах общества (Эберт, хоть и утверждал, что фильм несет в себе «фашистскую нравственную позицию», списывал это на контекст времени, а не на моральное разложение авторов). Иствуда такое отношение будет раздражать еще долгие годы, но Сигел был готов к нему. В своей книге «Кто, черт возьми, это сделал» Питер Богданович вспоминает, как на закрытом студийном показе «Грязного Гарри» Сигел волновался, что все либеральные друзья от него отвернутся. На самом деле Дон, как режиссер старой школы, был аполитичен. Его задачей было увлечь публику всеми возможными средствами. Если для этого нужно было поставить под вопрос надежность американской системы правосудия или наличие прав у подозреваемого – да пожалуйста. В ответ на упреки, уверен, старина Дон бы хитро прищурился, улыбнулся и показал на сборы.

Но самое смешное, что мастерство Сигела в «Грязном Гарри» было так очевидно, что даже самые суровые критики не могли его не заметить. Кейл не удержалась и написала: «Глупо было бы отрицать, что „Грязный Гарри“ – потрясающе сделанный образец жанра, который, безусловно, возбуждает публику». Или в другой, более поздней статье: «Есть определенное эстетическое удовольствие от высокого уровня техники; некоторые экшн-сцены способны привести в восторг просто потому, что они так ловко выстроены, – даже если, как в случае с „Грязным Гарри“, сама картина вызывает отвращение».

Даже Сэм Пекинпа, друг Сигела, разделял мнение Полин: «Мне понравился „Грязный Гарри“, но то же время он привел меня в ужас. Чудовищный шлак, из которого Дон Сигел умудрился что-то сваять. Посыл отвратительный, но зал в тот день был в восторге».