Киноспекуляции

Потом сценарий отправили Дэвиду Кэррадайну, который тоже отказался. Позднее Кэррадайн говорил: «Я сразу понял, что должен в этом сняться. Но в то время я работал над другим фильмом, тоже историей мести. Я понимал, что этот сценарий [„Раскаты грома“] лучше. Но я слишком много времени потратил на другой проект и не мог его бросить. Потом так сложилось, что и тот второй фильм не состоялся».

В 2001 году, на одном из моих кинофестивалей[83] в Остине (Техас), Кэррадайн впервые увидел «Раскаты грома», и фильм ему понравился. Он сказал мне: «Черт, сколько в моей жизни было хороших ролей, от которых я отказался по глупости. Но этот мой отказ тянет на самый глупый». Судя по хронологии, он читал оригинальный сценарий Шредера. Пока мы шли из кинотеатра, Дэвид заметил: «Сценарий был не так хорош, как фильм, который мы увидели».

Актерская звезда Уильяма Дивейна взошла после двухсерийного телефильма «Ракеты Октября», где он создал, по мнению многих, лучший кинообраз Джона Ф. Кеннеди. Дивейн считался сильным, энергичным актером, который вот-вот станет звездой. Из разряда мордастых мужиков, до того некрасивых, что в этом даже было свое обаяние, которое позволяло им играть главные роли (Джордж К. Скотт, Рой Шайдер).

После Кеннеди Дивейн сыграл еще в двух заметных телефильмах: «Страх на суде» (с Джорджем К. Скоттом) и «Красная тревога». А затем уверенно вошел в большое кино: ему досталась хорошая роль в популярном триллере «Марафонец», и его имя даже красовалось на афишах над названием. Это был первый из трех фильмов, в которых его снимет Джон Шлезингер (следующие два – «Янки» и недооцененный «Хонки-тонк шоссе»). Потом он стал частью звездного квартета в последнем фильме Альфреда Хичкока, «Семейный заговор» (заменив Роя Тиннеса, уволенного Хичкоком).

Наконец, в год «Раскатов грома» он снялся в одном из моих любимейших сиквелов всех времен – «Несносные Медведи в перерыве между тренировками».

Сценарий Шредера попал к нему в руки через студию Twentieth Century Fox, где, по словам Флинна, «просто помешались на Дивейне».

Флинн и Дивейн сошлись во мнении, что в сценарии Шредера есть мысль и крепкая структура, но сам материал, если дословно использовать формулировку Джона Флинна, был «неснимаемым».

Так вот я вам скажу, что это полная чушь! Это офигенно написанная вещь. Честное слово, Пол Шредер во всей своей красе. Дело не в том, что сценарий Пола Шредера был «неснимаемым», – просто, чтобы снять его, нужны были яйца.

По какой именно причине они сочли его «неснимаемым», совершенно очевидно, но к этому я еще вернусь. Главное, что Дивейн предложил переработать сценарий своему другу, сценаристу Хейвуду Гулду. Гулд пользовался относительной известностью в Голливуде как автор сценария «Форт Апачи, Бронкс», который уже не первый год кочевал из рук в руки, всем нравился, но так и не был запущен в производство. (В конце концов в 1981 году по нему сделали очень посредственный фильм с Полом Ньюманом.)

Гулд, Флинн и Дивейн несколько недель провели вместе, шлифуя режиссерский сценарий, чтобы получить фильм, который устраивал бы их.

Вот как об этом вспоминал Гулд: «Я работал барменом в Сохо, жил в пансионе и в целом отрывался по полной. Билл Дивейн читал мой сценарий под названием „Форт Апачи, Бронкс“ и мой роман „Мертвая дебютантка“. Не знаю в точности, что происходило за кадром, знаю только, что они уже зашли в подготовку и вдруг решили, что нужно переписать сценарий, и Билл предложил меня.

Они купили мне билет в Лос-Анджелес, и я познакомился с продюсером Ларри Гордоном и режиссером Джоном Флинном. За ночь я прочитал сценарий: насколько помню, это была сплошная кровавая баня, а они, судя по всему, хотели не совсем этого.

На следующий день мы встретились, и я сказал, что структуру можно сохранить, но нужны новые сцены, которые объясняли бы характер Рейна и добавили бы эмоций в семейную жизнь, нужны более реалистичные злодеи и совершенно точно нужна убедительная, сердобольная женщина. [А кому она не нужна?]

Сначала я написал несколько сцен вразнобой, потому что им нужен был материал для проб. Я написал сцену в баре, когда Рейн знакомится с Линдой Хэйнс, и сцену в гараже, где он показывает Клиффу, как его пытали. [Реплика «Учись любить веревку» стала девизом съемочной группы, когда температура на площадке поднималась до плюс 43 градусов. ] Потом – сцену с женой после возвращения Рейна и сцены с его сыном.

В общем, я практически все написал в Лос-Анджелесе и поехал домой. А на следующей неделе они позвонили, и я полетел в Сан-Антонио – переписывать сцены под найденные ими локации. Там я остался примерно на месяц: писал новые сцены для Рейна и Линды, переписывал драки и финальную перестрелку в борделе.