Киносценарии и повести

Ирина думала, что бы добавить еще, пленка вертелась беззвучно, но тут внизу хлопнули дверцы подъехавшего автомобиля.

Ирина глянула в окно: Тамаз с приятелем извлекали из багажника универсала огромный макет храма, возвращенный с конкурса. Водитель помогал изнутри.

Ирина засуетилась: бросила в чемодан какое-то платье, побежала в спальню снимать гобелен!

Храм уже стоял у подъезда, мужчины прилаживались поднять его, чтоб нести. Ирина поняла, что ничего больше не успеет, так и оставила гобелен повисшим на угловом гвоздике. Наскоро щелкнула чемоданными замочками, дернула сумочную молнию, накинула пальто, сунула в карман шапку. Выскочила на площадку.

Храм полз, надвигаясь по ближнему пролету, но, слава Богу, загораживал Ирину от Тамаза. Ирина скакнула бесшумно на верхнюю площадку, осторожненько перегнулась через перила, увидела, как вплывает храм в мастерскую!

Когда дверь захлопнулась, легко и быстро сбежала вниз.

Выбралась из такси. Достала вещи. Пошла в здание. На мгновенье задержалась в дверях, обернулась.

Обернулась и от кассового окошечка в самый момент, когда нужно было отдавать за билет деньги, и - последней входя в загон на досмотр, и едва удерживаясь на крайней ступеньке аэродромного автобуса, и даже - на верхней площадке трапа, раздражая подгоняющую не задерживать стюардессу.

Тамаза не было.

21.12.90

В родном городке снегу успело навалить столько, что Ирина едва пробралась к полуподвальному оконцу междугородной.

- Ой, Ирка, - выскочила Тамарка, - какие дела! Явилась - не запылилась! Ну ты, подруга, даешь! Щас чаю поставлю.

Ирина вытащила два пузыря "Сибирской".

- Ну ты даешь! - повторила Тамарка. - Щас, сядем тихонечко. Связи нету. Тишина-покой! - чай, закусочка, стакан - все это между прочим, в процессе разговора. - Ну чо ты, где, говори, давно приехала?

- Я сейчас, Тамарка, княгиня, - сказала Ирина.

- Ну? Треплешься!

- Зуб даю. Княгиня Авхледиани. Во, смотри, - и протянула подруге свидетельство о браке.

- Ой, Ирка! Ну давай, давай, рассказывай! Умру щас! - и Тамарка, вытерев руки о юбку, осторожно тронула иринину кофточку.

- Из Парижа. Хочешь померить? - Ирина принялась расстегивать пуговицы.

- Ой! - запунцовелась Тамарка и надела кофточку, осмотрела себя.

- Нравится? - спросила Ирина. - Дарю, - и набросила на голые плечи облезлое тамаркино.

- Чо, обалдела? - не поверила та.

- Да у меня таких! - соврала Ирина, чьи вещи остались в Тбилиси скорее всего навсегда.

- Ой, подруга! Ну, я теперь!.. - не находила Тамарка слов.

- Я, в общем, тут временно, - как-то само собою взяла Ирина подружкин тон, стиль. - За мною муж должен приехать!

- Правда-правда. Постой, послушай. Вот. Я, значит, домой, а там уже забито. В моей комнате зять спит. Ну, племянники. В общем, я - в театр, а Толя уволился. Помнишь - Анатолий Иванович, из Ленинграда?

- Ага. Псих такой. По крыше бегал.

- Вот. Меня на его место позвали. И комнату. Знаешь - театральная общага, рядом с перчаточкой?

- Ой, а зачем тебе? Место, комната, если муж?

- Постой, расскажу. Ты слушай. А он мне, в общем, должен звонить. По сестрину телефону. Сечешь?

- Ну? - продемонстрировала Тамарка, что сечет не очень.

- Междугородные все через вас проходят?

- Ну.

- Ну вот ты, и девочкам тоже скажи, что, если из Тбилиси будет чо по алькиному номеру, чтоб поговорили, записали чо передать. Ну, и мне в театр или я там загляну! Просекаешь?

- Ага. А чо это за тайны за такие?

- Никакие, подруга, не тайны. На зятя нарвется! Я ж машину папину продала!

- Машину? Ну ты, подруга, даешь!.. У него-то, небось, у твоего князя машин этих!

!Слова растворились, растаяли!

!Одна бутылка уже опустела, переполовинилась другая!

- !а у них, понимаешь, подруга, такие обычаи. Отец с кинжалом, страшный! Я, говорит, тебя прокляну! А Тамазик меня так к себе прижимает, любовь, говорит, сильнее проклятия!

- Здрово!..

!И вот: по последнему глоточку осталось на донышках стаканв!

- !я, значит, сто, а Тамазик с ними дерется. Одного бросил, другого!

- Каратэ, да?

- Ага. Чо-то вроде. И тут тачка подкатывает!

- Ага! - открывает Тамарка рот. - И чо дальше?

- Тамазик вынимает пачку денег!

!Так и досидели они, наверное, до самого утра.

27.12.90

Шла "Дама с камелиями"! Народу в зале собралось средне, впрочем, женщины постарше и девицы пострашнее всхлипывали, утирались платочками, не в силах спокойно перенести сцену объяснения Маргариты с отцом сожителя. Ирина сидела надо всеми, в звукобудке, и в нужных местах давала вердиевы скрипочки.

Охнула дверь. Ирина медленно-медленно, боясь и надеясь, надеясь и боясь, повернула голову.

Это был, конечно, Тамаз: парижский, на колесиках, чемодан в руке, ворох роз - в другой.

- Ой! - сказала Ирина и заплакала.

- Вот, - кивнул Тамаз на чемодан. - Платья твои привез.

В пустом и почти темном зрительном зале - только рваные клочья тусклого дежурного света едва долетали со сцены - сидели, держась за руки, Тамаз и Ирина. Порожняя шампанская бутылка, стаканы - рядышком, на полу; на соседнем кресле - ворох цветов.

Рабочие, переговариваясь матом, разбирали декорацию. Ирина полушептала, задышливо, как в бреду: