Кинжал Клеопатры

– Ладно, – ответила она. – Но вы еще не раз услышите от меня об этом. – Она медленно развернулась, пересекла комнату в три шага и с такой силой распахнула дверь, что чуть не вырвала ее из рамы. Элизабет была высокой, крепкой девушкой, больше похожей на своего отца, чем на более хрупкую и невероятно красивую мать.

Торопливо спускаясь по белой мраморной лестнице со второго этажа редакции, Элизабет кивнула паре коллег-репортеров, поднимающихся наверх. Они приветливо улыбнулись ей, хотя она знала, как они будут вести себя, оставшись наедине. Большинство ее коллег не скрывали своего убеждения, что женщинам и близко не место в редакции, разве что приносить кофе или мыть полы.

На площадке второго этажа она увидела Саймона Снида, поднимающегося к ней по лестнице. Он был мерзким, скользким человеком, который, казалось, оставлял за собой след от слизи, как слизняк. Его недавно повысили с должности редактора до помощника главного редактора, и ходили слухи, что у него были связи с коррумпированными политиками Таммани-холл.

Остановившись перед ней, он улыбнулся, зубочистка свисала с одной стороны его рта.

– Неужто это наша знаменитая мисс ван ден Брук, – проворчал он, оглядывая ее с ног до головы, словно она была лошадью на продажу. Будучи высоким и стройным, он двигался плавно, подобно пантере, и, казалось, всегда был готов нанести удар. С самого первого дня в «Геральд» Элизабет чувствовала на себе взгляд Снида. Дело было не столько в том, что он говорил, сколько в том, что она чувствовала в его присутствии: растерянность, волнение и неуверенность в себе.

– Доброе утро, мистер Снид, – поприветствовала Элизабет, избегая зрительного контакта.

Она двинулась, чтобы пройти мимо него, но он поймал ее за локоть.

– Куда спешите? Направляетесь на пожар?

– Извините, у меня есть поручение…

– Которое может подождать еще несколько минут, – сказал он, сильнее сжимая ее руку. – Не стоит вести себя невежливо по отношению к коллегам, не так ли? Думаю, не нужно отказываться от предложения дружбы.

Его наглый тон раздражал ее.

– У меня достаточно друзей, – процедила она, отстраняясь, чтобы уйти. Но, прежде чем она успела сделать шаг, он схватил ее за запястье и притянул к себе.

– О, не думаю, что у кого-то может быть слишком много друзей, – произнес он, его лицо было так близко к ее, что она чувствовала запах его лаймового лосьона после бритья. – Никогда не знаешь, когда они пригодятся. – Прикрыв глаза, он наклонился ближе, как будто хотел ее поцеловать. В этот момент Элизабет услышала звук приближающихся шагов и голоса, доносившиеся с той же стороны. Кто-то направлялся к ним со стороны вестибюля – судя по всему, двое мужчин. Элизабет воспользовалась моментом, чтобы отстраниться, но Саймон крепко держал ее за запястье, наклонившись вперед, чтобы прошептать ей на ухо:

– Помни, что я сказал – никогда не знаешь, когда тебе понадобится друг. – Отпустив ее, он рассмеялся и быстро поднялся по лестнице, тихо насвистывая.

Чувствуя, как к щекам приливает жар, Элизабет потерла запястье и встряхнулась, прежде чем продолжить свой путь вниз в вестибюль. Двое мужчин, которых она слышала ранее, приподняли шляпы, проходя мимо. Она коротко кивнула в ответ, не в силах выдавить улыбку. Ее лицо горело – не от стыда, а от гнева. Она поклялась не спускать глаз с Саймона Снида, даже когда прокручивала в уме его слова, рассматривая приглашение в рамках скрытой угрозы. Он, конечно, был не из тех, кого хотелось бы иметь в качестве врага, однако она чувствовала, что он мог бы быть полезен как «друг», если бы только она могла играть с ним так, как он пытался играть с ней.

Оказавшись снаружи, Элизабет сделала глубокий выдох. Хоть воздух в августе в Нью-Йорке был далеко не самым чистым, ей было приятней вдыхать его, нежели чем делить воздух с таким человеком, как Саймон Снид. Через дорогу, на западном углу Энн-стрит и Бродвея, люди входили и выходили из часовни Святого Павла, и так было весь день напролет. Она повернулась, чтобы взглянуть на пятиэтажное здание редакции «Геральд» позади нее, с высокой мансардной крышей и белым мраморным фасадом. Построенный во французском стиле времен Второй империи[7], он был детищем Джеймса Гордона Беннетта-младшего – сына знаменитого основателя газеты «Геральд». Он купил участок бывшего Американского музея Барнума, чтобы построить элегантное чугунное здание с утонченными мансардными окнами и богато украшенной металлической отделкой.