Киоко. Наследие дракона

От своего жениха, с которым была помолвлена с самого рождения, Киоко в первый раз получила цветок, который редко встретишь в чьих-то руках, – белый нарцисс, символ глубочайшего уважения. Он удивил всех, но вовсе не так, как Киоко того хотелось. Иоши до двенадцати лет не оказывал ей знаков внимания, что было воспринято всем двором как возмутительная грубость. Дворец полнился слухами сначала о том, что сын сёгуна не знает приличий, а затем, увидев, как он преподносит принцессе нарцисс, придворные дамы зашептались в ещё большем негодовании: мальчишка, верно, издевается. Они видели в этом злую иронию, насмешку над невестой. Хотя мало кто из знати любил саму Киоко, правила всё же должны быть соблюдены. А подобное пренебрежение было хуже измены, ни одна женщина не пожелала бы подобного даже злейшему врагу.

К тому времени, как Иоши преподнёс Киоко нарцисс, она, наслушавшись от Норико сплетен, которые та собирала по всей округе, и видя равнодушие жениха, уже уверилась в отсутствии у него каких-либо чувств и мучилась от необходимости выйти замуж за такого сухого и нечуткого человека. Но первый цветок всё-таки появился. Киоко получила то самое внимание, которого ей недоставало, но она совсем не ожидала получить от жениха подобный цветок. Она поблагодарила Иоши и ничем не выдала досады, но решила больше не рассчитывать на чувства. Киоко старательно гнала из головы все мысли о свадьбе, сосредоточиваясь на учёбе. В тот год она даже попросила Акихиро-сэнсэя давать ей больше заданий, больше свитков на изучение и всегда спрашивать пройденное.

Вскоре она убедилась в верности своего выбора – целый год от Иоши не было никаких личных знаков внимания, только обязательные поздравления с праздниками, в честь которых все одаривали семью императора. Зато тысячелетняя послевоенная история увлекла её настолько, что Киоко то и дело посещала павильон Памяти – императорский архив – в поисках новых сведений. Многое не сходилось в её голове, и чем глубже она погружалась в исследования, тем больше вопросов у неё возникало. Она даже пыталась отыскать что-нибудь о военных и довоенных временах, но выудить истину из легенд и домыслов оказалось непосильной задачей. Это увлечение, несвойственное большинству жителей дворца, предпочитающих не помнить о войне и ёкаях, не осталось незамеченным. Киоко чувствовала, как ширится пропасть между ней и другими ученицами дворца, которые прилежно изучают поэзию, каллиграфию и живопись. Пока они танцевали, учились играть на фуэ и читали свитки со стихами северных поэтов, Киоко всё глубже погружалась в прошлое острова, его предания и белые пятна утерянных событий. Удивительно, но учитель поддерживал её интерес, раскрывая перед ней всё новые события, пересказывая легенды и предания, заставляя перечитывать некоторые из них по несколько раз. В конце концов Киоко перестала волноваться из-за того, что её увлечения отличаются от занятий других девушек. Пусть в Шинджу, где вот уже тысячу лет царил мир, не разделяли её интерес к тёмным временам, она не страдала от одиночества. У неё уже была Норико, и если другие хотят считать её странной – что ж, остаётся только принять это с достоинством.

Так было до тех пор, пока Киоко не заметила плохо скрываемую скуку своих наперсниц, с которыми обучалась. Акихиро-сэнсэй принёс новые свитки на изучение – о временах пятого императора, окончании войны и зарождении мира между людьми и ёкаями, но в обсуждении уже который урок кряду участвовала она одна. Тогда Киоко решила завершить общие уроки и попросила Акихиро-сэнсэя выделить время только для неё – и тот не смог отказать дочери императора. С тех пор Киоко училась в полном одиночестве во дворце Лазурных покоев и в павильоне Памяти, и больше ничто не отвлекало её от блужданий по лабиринтам истории.

На её тринадцатый день рождения Иоши снова появился с цветком, тем же белым нарциссом. И на четырнадцатый, и на пятнадцатый. Но Киоко уже не придавала этому никакого значения, да и придворные дамы с каждом годом издавали всё меньше неодобрительных вздохов во время дарения, смирившись с неудачной судьбой принцессы.

Завтра ей шестнадцать. И у них должна была состояться свадьба, к которой Киоко готовили всю жизнь. Возможно, и состоится. И если так, она выйдет за Иоши замуж, даже если он к ней ничего, кроме уважения, не испытывает. Даже если и это уважение – действительно злая шутка. В конце концов, они друг для друга почти незнакомцы. Кто знает, как сложится потом…

Киоко отстранилась от цветущего куста и посмотрела вдаль – туда, где блестела гладь священного озера Кокоро. Если она всё же выйдет замуж, то сделает всё, чему так долго и тщательно обучала её Аими-сан. Она станет хорошей супругой и матерью. Несмотря ни на что.