Кёльн и замки Рейна

Стены из стали казалися слиты,
Были решетками окна забиты,
Ставни чугунные, каменный свод.
Дверью железною запертый вход.
Узник не знает куда приютиться;
На пол, зажмурив глаза, он ложится…
Вдруг он испуган стенаньем глухим:
Вспыхнули ярко два глаза над ним.

Смотрит он… кошка сидит и мяучит;
Голос тот грешника давит и мучит;
Мечется кошка, невесело ей:
Чует она приближенье мышей.
Пал на колена епископ и криком
Бога зовет в исступлении диком.
Воет преступник, а мыши плывут…
Ближе и ближе… доплыли… ползут.

Вот уж ему в расстоянии близком
Слышно, как лезут с роптаньем и писком;
Слышно, как стену их лапки скребут:
Слышно, как камни их зубы грызут.
Вдруг ворвались неминучие звери
Сыплются градом сквозь окна и двери,
Спереди, сзади, с боков, с высоты…
Что тут, епископ, почувствовал ты?

Зубы о камни они наточили,
Грешнику в кости их жадно впустили,
Весь по суставам растерзан был он —
Так был наказан епископ Гаттон.

В годы Тридцатилетней войны башня Мойзетурм вместе с Эренфельсом сильно пострадала от шведов, а полвека спустя, после нашествия французских войск, от нее осталась лишь груда камней.

Легендарная Мойзетурм после реконструкции

К середине XIX века жалкие развалины превратились в живописные и модные тогда руины, приглянувшиеся романтичному королю Фридриху-Вильгельму. Его заботами из старого основания быстро выросла новая «мышиная башня», выстроенная в неоготическом стиле. Украшенная и покрытая белой краской, она до сих пор служит государству, являясь уже не сигнальной станцией, а местом паломничества туристов.

Шeнбург. Со всеми свободными и несвободными

Тихий городок Обервезель, лежащий на левом берегу Рейна, немного ниже Висбадена, ничем не отличается от малых населенных пунктов земли Рейнланд-Пфальц. Кажется, что время в нем остановилось несколько веков назад: средневековые кирхи, фахверковые домики, ресторанчики с большими окнами, особенно уютные по вечерам, когда бюргеры собираются тесными компаниями, чтобы завершить день за разговором и стаканом доброго рейнского вина. Здесь никто не спешит даже по утрам, а в сумерки на городских улицах настолько тихо, что можно потерять ощущение реальности.

Первое документальное свидетельство о городе, который изначально был двором и назывался просто Везель, относится к 1149 году. Тогда же хронист упомянул и о близлежащем замке, венчавшем 130-метровую гору, точнее, северную оконечность тянувшегося вдоль Рейна хребта. Если верить хронистам, это могучее строение всегда именовалось не иначе как Шёнбург (нем. Schönburg) и часто меняло владельцев. Каждая смена сопровождалась обидами, ссорами, нередко переходившими в кровавые драмы.

Городская кирха и квартал за средневековой крепостной стеной в Обервезеле

Орлиное гнездо на высоком рейнском берегу ранее принадлежало архиепископу Магдебурга. В 1166 году оно перешло во владение к Фридриху Барбароссе, ради чего владыке Священной Римской империи пришлось расстаться с двумя своими крепостями. По прошествии веков трудно сказать, был ли обмен выгодным для обеих сторон, однако, рассказывая об этом, хронист уточнил, что замок вошел в имперскую собственность со «всеми свободными и несвободными», имея в виду не только его обитателей, но и крестьян из ближайших деревень.

В пору раннего Средневековья высотные замки были редкостью, поскольку представляли собой огромную ценность как в материальном, так и в духовном плане. Вследствие этого их названия становились фамилией хозяев-дворян или вновь обретавших дворянство служащих, которые до того имели только имена. Благодаря этой традиции первый управляющий имперским замком, безродный министериал Оттон, получил титул и звучную фамилию Шёнбург. Через 15 лет папа римский Александр III объявил сделку недействительной, и в замке поселилась вторая министериальская семья, вскоре утратившая право на проживание в нем, поскольку следующий папа признал обмен законным. Таким образом, с конца XII века собственностью Фридриха Барбароссы управляли две, вначале чужие друг другу, семьи.