Кёльн и замки Рейна

В середине столетия рассорившиеся общинники поделили свое владение на три части. В документах указывалось, что господа Шёнбург и Фридрих получили верхний замок под названием Штейн, господину Эмерлиху достался участок у стены-кожуха, господа Йохан, Лампрехт, Оттон Висмар, Оттон Файст и Герман Райден стали хозяевами северной части, назвав свой дом Альденбургом. Участвовавшим в договоре привратнику, капеллану и стражникам никаких строений не досталось, но, видимо, вовсе не их чувства послужили причиной нового конфликта, который опять завершился делением замка. После недолгих разбирательств рыцарь Лампрехт получил во владение две трети, уступив остальное Хумберту, завладевшему одним из жилых строений. Рыцарь Генрих по прозвищу Tzorn после смерти братьев выпросил у императора имущество всей своей линии.

В конце XIV века, подписав соответствующие бумаги, благородные обитатели замка договорились отдавать по гульдену в год на строительные работы, совместными усилиями охранять стену-кожух и содержать три караула: по два стражника на каждую треть крепости. В последующих документах хозяином города и земель вокруг Шёнбурга называется архиепископ Трира, которому пришлось доказывать свои права с помощью артиллерии. Под градом ядер (в этом конфликте впервые на Рейне были использованы пушки) горожане смирились, кстати, столкнувшись с изменой замковых «друзей», выступивших на стороне церкви.

Каменная стена и старый вход в дом привратника

Побежденный Обервезель утратил свободу, став владением архиепископства Трира. Обитатели замка вновь заключили союз, подписав договор с пфальцграфом Рупрехтом. Владелец таможни и потому очень нужный для общины человек, он подписал документ, где обещал освободить от пошлины строительные материалы для замка и не выступать против города. Замковые люди в случае осады получали в поддержку 20 воинов различного ранга. В обмен на щедрость пфальцграфа они приняли его в общину и преподнесли в дар надстроенную до четырех этажей каменату, расположенную между цистерной и капеллой. Впервые упомянутая тогда часовня строилась как обитель Святого Николая, но затем была посвящена святой Екатерине. Молельня стояла вблизи входа в верхний двор, едва помещаясь под обзорным углом – обращенной в сторону Рейна двухэтажной стеной с галереей, соединявшей каменату с юго-западной башней.

Можно представить, какие приятные картины открывались из окон замка в июньский день. Расцветающая природа радовала взор и согревала сердце, но совсем иной жизнь казалась холодным, сырым ноябрьским днем, когда размокшие дороги, холодные камни и скудное тепло единственного камина заставляли вздыхать о теплом городском домике. В замках было не только темно, но и очень холодно, а в скальных постройках еще и сыро: зимой стены почти не защищали от холода, без отопления остывая и впитывая влагу. Щели в них от сквозняка закладывали соломой или мхом. Те, кто мог позволить себе роскошь, обшивали стены досками или развешивали ковры. С конца XIII века в Европе резко похолодало и привычные с романских времен большие окна стали замуровываться. Их сменили маленькие, прямоугольные, упорядоченные в группы проемы, меньше пропускавшие холод.

В имперских замках до сих пор встречаются большие окна, разделенные пополам или накрест, с застекленной верхней частью. Несмотря на то что стекло уже успело войти в обиход, не слишком богатая рейнская знать предпочитала его заменитель, так называемое лесное стекло (нем. Waldglas), которое представляло собой молочно-мутные круглые шайбы, пропускавшие очень мало света. Многие простые рыцари не могли позволить себе и такого, поэтому в теплое время года проемы оставались открытыми, а зимой их закрывали тонкой кожей, пергаментом или мехом, натянутым на деревянные рамы.

Башня Быка в системе городских укреплений Обервезеля

Такой прием делал сумрачные помещения еще темнее, заставляя обитателей замка проводить бесконечные месяцы в полутьме: если вспомнить высказывания о мрачном Средневековье, то, представляя высотную крепость зимой, они кажутся не такими уж несправедливыми. Развеять мрак немного помогало слабое пламя, исходившее от сальных свечей, изготовленных из жира с коровьих почек или бараньего сала. Широко известные свечи из стеарина и парафина были изобретены лишь в XIX веке, а применявшиеся до того свечи из пчелиного воска были слишком дороги и потому доступны только тем, кто держал собственных пчел. Яркий огонь давали факелы, но они нещадно коптили, угрожая коврам и мебели. Доступная всем сосновая лучина и масляные лампы при такой же копоти уменьшали и без того скудный запас кислорода, наполняя комнаты отталкивающим запахом прогорклого дыма.