Кион-Тократ (СИ)

— Хватит издеваться, — обиделся воин. — Я говорю о предстоящей встрече Смилодона с Ванакисом?

— И что?

— Как что? Ты считаешь, что это не повод для тревоги? — окрысился Осирис. — Магистр Кицум весьма проницателен, более того, этот хитрый волчара умеет делать выводы.

— Вспомни, с кем разговариваешь! Я знаю Кицума гораздо дольше тебя. Он даже не подозревает, что юный воин из Дома Шандикор может оказаться тем самым Губителем которому предначертано разрушить Мир! В конце концов, на лице Смилодона не написано, что он один из Падших Братьев.

— А как же эти улыбочки Садомиуса? Он весьма лестно отзывался о мальчике. Причём, они уже общались ранее. Тебя это не смущает?

— Садомиус действительно показался мне странным, — кивнул Зерат, — но вряд ли мы добродушно беседовали бы с ним за одним столом в случае, если бы он узнал правду.

— И то верно, — успокоился мастер, — и всё-таки, скажи мне, Зерат, неужели тебя совсем не волнует эта встреча?

— Конечно, волнует, — рявкнул Безликий. — Но есть кое-что гораздо опаснее для нас, чем задушевные беседы Губителя с магистрами. Сегодня я разговаривал с твоим учеником, и был он весьма дерзок со мной.

— Агно? — поразился мастер. — А что с ним?

Зерат раздражённо прихлопнул комара на руке.

— Судя по всему, Серканис на что-то решился, и, боюсь, это может помешать нашим планам.

— Так в чём же дело, — воскликнул Осирис. — Скажи только слово, и я устраню его.

— Успокойся, нетерпеливый ты мой. Я думаю над этим.

— Как скажешь, — нахмурился громила, — но учти, порой вредно слишком долго думать. Иногда нужно действовать, а не размышлять о том, где лучше подстелить соломки.

— Осирис, хватит с этими иносказаниями, я же тебя просил!

Покинутые приблизились к месту, где тропа Шамана разделялась на две дороги, одна из которых вела в Айбэш-Хаурум, а вторая к озеру. Зерат вскинул голову и замер, как будто услышал чьи-то знакомые голоса.

— Не буду тебя задерживать, брат, — сказал он мастеру. — Ступай в замок, а у меня нарисовались кое-какие дела.

Осирис растерянно посмотрел на лорда Ахариса, но тот уже оставил его на развилке, направляясь к озеру. Пожав плечами, воин решил предоставить Безликому свободу действий, и поспешил в Цитадель Молний, с целью быстрее отыскать мастера Агно.

***

В то время, когда магистр Кицум объявил заседание совета закрытым, на берегу Акатона стремительно разворачивалась драма, достойная того, чтобы некий, пока ещё непризнанный гений уровня Олафа с Перьями, воссоздал её в поэтической форме, подобно Амальганику, творящему Ось Миров. Две души, отчаянно страдающие от одиночества, стремились вновь обрести друг друга, но гордость и заблуждение, действуя как обычно в уродливом симбиозе, лишь отдаляли отца от сына, а сына от отца.

Лицо Агно было искажено страданием. Он смотрел на своего мальчика, мечтая лишь об одном — прижать его к себе так крепко, насколько возможно, и освободиться от груза ненависти. Но реальность неумолимо твердила: вы стали врагами навсегда, и это, увы, нельзя исправить. Червоточина проросла в нечто безобразное. Из груди мастера вырвался рык, напоминающий рыдание.

— Всё-таки они сломали тебя, малыш! С самого первого дня я знал, что это неизбежно, но хотел верить в обратное. Каким же наивным я был.

Одновременно с этим словами клинки Серканиса едва не пронзили живот Смилодона, который спасся лишь благодаря нечеловеческой реакции.

— Ну что ты, наставник, — воскликнул Артур, сверкая глазами. — Сломать меня мог только один человек во всём мире. В конце концов, у тебя это получилось.

Со стороны студента последовал ряд ударов, в одну секунду искромсавший пространство, вынуждая Агно уйти из опасной зоны. Оба Покинутых внимательно следили за движениями друг друга, выписывая танец смерти. Осторожно ступая по песку и постоянно испытывая оборону, они стремились прикончить противника резкими выпадами.

— Я вижу, ты стал профи в мечах, — сухо констатировал мастер, уклоняясь от рубящего удара, и тут же разворачиваясь в атакующей комбинации, — хотя и раньше был хорош.

— У меня были прекрасные учителя, — с отвращением ответил Артур, уходя в глухую защиту.

— Это правда. Однако твои распрекрасные учителя лишили тебя главного.

— Чего же?

— Твоего сердца, мой мальчик. Вместо него осталась лишь бренная оболочка, холодная и бессмысленная.

— Ты говоришь со знанием дела, наставник. Кому ещё, как не тебе, знать об этом, не так ли?

Сардоническая насмешка в устах воспитанника, словно хлёсткая плеть, ударила по больному месту. Лицо Агно перекосилось от ярости, а движения стали стремительнее. Завеса из смертоносного драгонита отшвырнула Смилодона назад, будто смерч. Он рухнул на землю, не сумев удержать равновесие, и тогда Агно остановил атаку, не доведя её до логического завершения.

— Однако, — прошипел он, — в моих силах исправить ошибку, допущенную в прошлом. Я оборву эту порочную нить раз и навсегда, и тем самым спасу твою душу от ещё большего разложения. А вместе с ней я спасу и тысячи невинных, которых ты в своём безумии уничтожишь, если тебя не остановить.