Кион-Тократ (СИ)

— Куда ты направляешься, мальчишка? — едко улыбнулся Осирис, разводя руки в стороны. — Или приказ старших для тебя уже ничего не значит? Я велел тебе оставаться в замке!

Артур окинул мастера холодным взглядом.

— Я буду делать то, что считаю нужным, — равнодушно ответил он, сверкнув пронзительными глазами синего цвета. — А теперь прошу вас, мастер Осирис, и вас, лорд Зерат, уйдите прочь и освободите проход, иначе…

— И что ты сделаешь?

— Я буду вынужден… вас подвинуть. Не доводите до греха. Сейчас у меня нет времени, чтобы пытаться вас переубедить.

— Да как ты смеешь? — злобно сощурил глаза соратник Безликого. — Я раздавлю тебя, словно букашку.

— Попробуй-те, — вызывающе ответил юноша.

Глава Шандикора поспешил вмешаться:

— Оставь Артура в покое, Осирис. Он уже не ребёнок и сам знает, что ему делать.

— Но, Зерат.

— Я сказал, оставь, — тон Безликого был непререкаем.

— Как скажешь, брат, — недовольно кивнул мастер.

Вслед за этим он отошёл в сторону, освобождая проход. Артур, более не обращая на старших внимания, продолжил свой путь на нижние уровни замка, откуда через Голубые Врата собирался попасть в Дан-Мир. Едва Смилодон скрылся за углом, Осирис поспешил высказать своё мнение:

— Зерат, тебе не кажется, что ты принял опрометчивое решение, позволив мальчишке идти в Дан-Мир. Что будет, когда он наткнётся на драугов? Он же не бессмертный, в конце концов.

— К счастью, — процедил Безликий. — В любом случае, ты видел, в каком состоянии он был. Сомневаюсь, что воины слизидской гильдии «Верус» смогут навредить ему. Смилодон встретится с ними и утолит свою жажду ненависти. Губитель не будет разочарован.

— Как можно быть таким спокойным? — возмутился Осирис. — Отряд драугов, возможно, с поддержкой магов.

— Расслабься, брат. Я спокоен, потому что знаю, что он не будет один. Кое-кто присмотрит за нашим мальчиком и, если ситуация выйдет из-под контроля, сразу же вмешается.

— Ты говоришь о брате Картуше? Хотел бы я с ним познакомиться.

— У тебя ещё будет такая возможность.

— Кстати, ты видел мечи Смилодона? — спросил Осирис. — Кажется, Агно оставил ему подарочек.

— Естественно, как и должно быть. Клинки Птолиана не могли остаться в прошлом. История, как известно, движется по спирали, и на каждом своём витке старается восстановить статус кво. Когда-то благодаря этим клинкам Завоеватель подчинил себе Единый Дрон, и заставил Сумрачного Фаргала принять себя в качестве владыки.

Осирис подпрыгнул от неожиданности.

— Что? Ты серьезно? Мечи Агно оказались теми самыми?

— Да, когда-то они были выкованы в недрах Красной Горы самим верховным магистром Андаголина. Его звали Птолиан Чудорукий. Когда Агно получил их в подарок от царя Тарака, я понял, что он тоже часть этой истории. Вот почему я, вопреки твоим многочисленным возражениям, сделал его наставником Смилодона. История — хрупкая штука. И если она даёт тебе знаки, не стоит ими бездумно пренебрегать. Иначе в конце что-то может сломаться, и ты не достигнешь желаемого. Так было в прошлый раз. Я проигнорировал множество знаков и совершил такое же количество ошибок. Теперь всё будет иначе.

Осирис задумчиво почесал затылок. Он не очень много знал о прошлой жизни Безликого, как и не знал о том, кто скрывается под его маской. Зерат имел свои причины скрываться от Осириса, боясь, что очередным неосторожным движением порвёт тонкие нити судьбы.

— Сегодня он опробует эти клинки в неистовой схватке, дабы напоить их кровью и возродить былую силу. Хотя при этом не почувствует никакой радости.

Слова Безликого прозвучали как пророчество.

***

Ярость, холодная, как горный лёд, и горячая, как подземная магма, заставляла Артура бежать по узким коридорам, преодолевать огромные пещеры, почти равные Лабиринту. Боль и бесконечное одиночество наполняли душу существа, обречённого на проклятие Тьмы. Тенебрис пророс глубоко внутри, соединившись с диким Охотником, ставшим проклятием всего рода людей. Чуть более часа прошло, как он миновал Врата, и ещё почти столько же оставалось до Грота Каменного Ручья. Однако, несмотря на расстояние, Смилодон почти чувствовал, почти осязал присутствие проклятых драугов. Их запах приводил Охотника в бешенство. И вскоре он превратился в механизм, лишённый всяческих мыслей, движимый лишь бесконечной ненавистью.

Смилодон бежал, напоминая гибкого зверя. Его шаг был широк. На ходу он перепрыгивал глубокие трещины шириной в пять метров, буквально перелетал через пропасти, сам вид которых мог ужаснуть любого. Ничто не способно было остановить его: ни смертный, ни демон.