Кёсем Султан

Охранники не на шутку встревожены – вдруг он отойдет в вечность прежде, чем будет предъявлен султану, – они приносят бутылку вина, из которой он отпивает несколько капель, остальное прячет под одеждой. Немного погодя его приводят к верховному правителю – тот напоминает о его смелых предложениях и требует обещанной платы за Константинополь.

Мурад IV. В годы его правления власть фактически оказалась в руках его матери Кёсем и придворных евнухов

Бедный турок достает бутылку, восклицая: “О император, вот что побудило меня вчера замахнуться на покупку Константинополя, и если бы вы ощутили себя владельцем тех несметных богатств, какими обладал тогда я, то предпочли бы радость эту власти над всей Вселенной!”. Мурад засомневался, возможно ли такое – выпивоха посоветовал: “Достаточно пригубить божественный сей нектар”. Императору, никогда прежде не вдыхавшему винных паров, не терпелось попробовать из любопытства; он выпил все одним глотком, и вино тотчас ударило ему в голову. Счастливая веселость охватила все его существо, по членам разлилось невиданное блаженство, теперь ему на самом деле показалось: все прелести верховной власти не идут ни в какое сравнение с испытанным наслаждением. Он выпил еще. Опьянение усилилось, его свалил сон, после чего он пробудился со страшной головной болью. Неожиданно болезненное состояние вытеснило прежнее удовольствие. Он велел позвать Мустафу, негодуя и сетуя на донимающее его недомогание. Тот, будучи весьма сведущим в данном предмете, поклялся жизнью, что вылечит Мурада, прописав в качестве единственного снадобья новую порцию вина. Султан согласился. Боль тотчас сменилась наслаждением. Открытие сие настолько вдохновило его, что он уже не мыслил своего существования без этого лекарства, ежедневно доводя себя до опьянения. Бекри Мустафу он назначил своим личным советником, приблизив его как доверенное лицо, с которым всегда можно вместе выпить. Когда тот умер, султан устроил пышные похороны в кабачке, посреди бочек, и позднее не раз заявлял, что с потерей этого мудрого учителя и преданного советника кончились его счастливые деньки».

Пока весь османский двор по приказу султана носил траур по уличному пьянчужке, Мурад объявил, что он никогда больше не познает веселья, и всякий раз, когда имя Мустафы упоминалось в его присутствии, на глазах у него показывались слезы и он глубоко вздыхал. Утратив остроумного собутыльника, султан, однако, не утратил своей нежной привязанности к винной бутылке. Историк Кантемир пишет о пристрастии Мурада к спиртному: