Кипарисовый крестик

Я хуй дрочил, дрочил тобою,

Он весь испачкан был в говне,

А ты елозила пиздою,

Измазав спермой губы мне.

Ещё любила между грудей,

Зажав, дрочить и мять мой член;

И для моих упревших мудей,

Был так заманчив этот плен.

Как ты ебалась, Катерина,

Я грудь упругую сжимал;

Впивалась пальчиками в спину

Так, что от боли я стонал.

Как ты упруго выгибалась,

Когда я хуй в тебя вонзал;

Залупа в матку утыкалась,

Твой стан со стоном опадал.

Ты становилась в позу «рака»,

Ты подставляла мне пизду,

Но хуй засовывал я в сраку,

Да, в жопу слаще, чем в манду.

Сопротивлялся хую сфинктер,

Я в жопу с силой член вводил;

И с вожделением инстинкта,

Сжимал, когда я выходил.

И хоть тугой была посадка,

В утробу воздух  проникал;

И с  характерным звуком анус,

Из жопы газы испускал.

А я натягивал со стоном

Пизду, и в жопу, ты еблась,

И, на конец, обосралась!

На хуй, с разорванным гандоном!

Екатерина изменилась в лице, грудь высоко вздымалась, дыхание стало хриплым и тяжёлым.

– Матушка!

Потёмкин сверкнул на меня косящим глазом.

– Матушка, ты утомилась сегодня. Не пора ли на покой.

– Постой, погоди Гриша. Я ещё хочу поговорить с гостем.

Потёмкин, шаркая жёлтыми сапожками по мрамору, отошёл к окну.

– Приревновал – Екатерина улыбалась.

И я не удержался.

– А дозволь, матушка, с вопросом нескромным обратиться?

– Спрашивай, друг мой.

– Говаривают в народе, что ты с жеребцом ешься.

Потёмкин дёрнулся, и его лицо перекосилось злобной гримасой.

– Конечно с жеребцом. Вот он мой жеребчик.

Она указывала глазами на Светлейшего.

– Матушка!

Кривой глаз князя аж закатился.

– Как смеет он, недостойный целовать пол у ног твоих, спрашивать такие вопросы?

– Ну что ты агришься? Иди-ка, мил дружок, проверь, натоплена ли спаленка? Мне тут пошушукаться надо с поэтом. Иди-иди.

Императрица чуть ли не вытолкала Потёмкина.

Я пялился на Екатерину: ужель послышалось?

– Да не послышалось – улыбалась она – Я тоже оттуда.

– Откуда?

– Из две тыща семнадцатого. Шлюха я бордельная. Из Питера.

– А как сюда поп …

– Да так же как и ты. Но я решила здеся остаться. Здесь я императрица! Матушка. Со скипетром и державой. А там – шлюха.

Не сразу дошёл до меня смысл – «Да так же как и ты»

– А где настоящая Екатерина?

Её взгляд стал колючим.

– Я, Екатерина! Другой, нету!

Я упал на колени.

– Матушка!

– Да встань. Не кривляйся. Я и здесь шлюха. На престоле. А может останешься денька на два? Я Гришу в Таврию отошлю. Угодишь мне – графом пожалую, али князем. А не угодишь – на каторгу отправлю.

– Матушка! – я пал на колени.

– Да шучу я! У тебя небось и жёнушка есть, и детки? Да встань ты. Так зачем пожаловал-то? Аа! Черевички. Вот – она наклонилась и сняла со своих ног туфельки – Отдашь кузнецу. Слушай, а у тебя сотовый с собой?

Я сунул руку в карман комбеза и достал сотовый.

– Сфоткать не хочешь, как императрица дарит черевички?

– А можно?

– Да можно, можно.

Она встала, и выпятив грудь, держала в руках черевички.

Я сделал три снимка.

– Не забудь.

Она поставила туфельки на столик.

– А дай-ка, дай-ка!

Екатерина потянулась к сотовому.

Потыкав в него, включила громкую связь.

Длинные гудки, и …

– Алло! Алло, кто это? Катька, сука! Это ты, я зна …

Она оборвала звонок, и выключила телефон.

Я был в ступоре!

Оглядывая комнату, спросил.

– Так это розыгрыш?

– Я тоже ошалела, когда она мне позвонила.

– Кто?

– Мамка. Лизка.

– Твоя мать?

– Бордельная мамка. Она ещё два раза звонила. Всё грозилась устроить мне кошмарную ночь. Я ржунимогу, а она бесится. А потом разрядился сотовый. Ну я заказала зарядник Левше. Тому самый, который блоху подковал. Ты это, сотовый выключи. Она щас начнёт тебе названивать.

– «Зачем зарядник, если розетки нет с электричеством?» – мелькнуло где-то.

Всё ещё сомневаясь в реальности происходящего, я спросил, скорее у самого себя.

– Как это может быть?

Она подошла ко мне вплотную.

– Квантовая запутанность.

У меня челюсть отвисла.

– Хгы!

Гоготнула Екатерина, и игриво шлёпнула меня по руке.

– Я физмат окончила. Но шлюхой зарабатывала раз в десять больше, чем в колледже. Можа останешься на пару дён? С Александрой Василичем сведу.

– Суворов! – восхищённо выдохнул я – Прости матушка, не могу. Детки ждут.

В дверь постучали.

– Разболталась я с тобой. Гришка поди. Погоди маненько! – крикнула она – Ты запиши-ка мой номерок, вдруг ещё свидимся.

И подошла ко мне.