Кипящая переправа

И он рассказал о том, как он в форме немецкого офицера приехал в Городище, как познакомился с генералом Сольцем, а затем с начальником корпусной разведки немцев Гансом Книппером и как герр Книппер провел его по всему Погорелому Городищу, объясняя, как устроена немецкая оборона. По мере его рассказа в штабе стал возникать смех. Сначала рассмеялся кто-то один из присутствующих, потом второй, третий, а под конец в помещении штаба стоял дружный хохот.

– Значит, этот немец сам тебе все объяснил? – сквозь смех выговорил полковник Городовиков. – А обедом случайно не предлагал накормить? А схему своей обороны не начертил?

– Пообедать и правда предлагал, а вот схему мне потом самому пришлось составлять, – признался Шубин. – Вот она, на этом листке. Он, правда, сильно мятый, но понять схему можно.

– Это ничего, что мятый, – сказал генерал Рейтер. – С помощью твоей схемы мы сможем вскрыть эту глубоко эшелонированную оборону. Ну а что тебе удалось выяснить на другом направлении – на Карманово, Сычевку?

Шубин принялся излагать новую порцию разведданных. Прошло не меньше часа, прежде чем он рассказал все, что знал. Когда он закончил рассказ, генерал Рейтер удовлетворенно кивнул. Повернувшись к Городовикову, сказал:

– Что ж, полковник, с такими данными грех нам будет не добиться успеха. Начинай подготовку, Басан Бадьминович. Четвертого числа идем в наступление.

– Как это – четвертого? – не сдержал удивления Шубин. – Мне говорили, ко второму успеть, я и спешил ко второму… Думал, наступление начнется уже сегодня, несколько часов до него осталось…

– Командующий решил перенести наступление на четвертое, – пояснил капитану начальник штаба полковник Белецкий. – Из-за дождей. Метеорологи обещают, что к четвертому дожди прекратятся и танки смогут двигаться. Кстати, для твоих разведчиков эта передышка весьма кстати. Пару дней сможете отдохнуть. А четвертого вместе со всей армией пойдете в наступление. Возле Городища прямо на местности будешь показывать, что и как. И будешь осуществлять оперативное сопровождение наступающих частей.

– Задачу понял, товарищ полковник! – ответил Шубин. – Да, но я не рассказал еще одну важную вещь. Этот самый Книппер мне сообщил, что если немцам удастся легко отразить наше наступление, то 46-й танковый корпус и некоторые другие части перебросят на юг, чтобы усилить немецкие войска, наступающие на Сталинград.

Генерал Рейтер, полковник Городовиков и другие старшие офицеры переглянулись. Все они сразу оценили важность сведений, которые сообщил Шубин.

– Хорошо, что рассказал, капитан, хоть и под занавес, – сказал Рейтер. – Эти сведения я немедленно передам наверх, командующему фронтом. Ну а теперь иди, готовься к наступлению.

Следующие два дня бойцы 20-й армии с тревогой прислушивались к известиям, которые долетали от соседей с Калининского фронта. Известия были, честно сказать, не слишком радостные. Войска 30-й и 29-й армий не смогли добиться большого успеха. Они несли огромные потери, но даже ценой этих потерь не смогли продвинуться дальше, чем на глубину 4 километров.

Шубин с особым вниманием следил за новостями от соседей. Ведь в составе войск 30-й армии воевала Настя Томилина. И воевала она не как медсестра, а как снайпер. А значит, подвергалась большой опасности. Как она там? Жива ли, не ранена? Последнее письмо от Насти Шубин получил 25 июля, перед самым рейдом в тыл врага. С тех пор прошла неделя, и нового письма до сих пор не было. А ведь обычно Настя писала каждые три-пять дней. Нет, конечно, Шубин понимал, что в разгар наступления, когда вокруг непрерывно кипит бой, не до писем. А с другой стороны, он по себе знал, что как раз в такие моменты, перед лицом смерти, особо хочется получить хоть строчку от любимого человека, обменяться с ним новостями. Сам он после возвращения из рейда уже написал Насте. И он готов был писать еще и еще, не соревнуясь, кто напишет больше, кто меньше. Но как хотелось получить от нее весточку!

Все эти два дня в начале августа в полосе будущего наступления происходило непрерывное движение войск. Прибывали все новые части, они размещались во временных траншеях, иногда прямо на земле. Шубин и сержант Воробьев постоянно общались с командирами прибывших частей, которым предстояло форсировать Держу, показывали удобные места для перехода на другой берег.

От командования поступило новое указание: пехоте переходить реку по деревянным мостикам или вброд, технику переправлять по понтонным мостам. И вблизи реки развернулись грандиозные саперные работы. Стучали молотки, звенели пилы, окрестные рощи редели, превращаясь в средства переправы.

Немцы, естественно, видели и слышали все эти приготовления. Они понимали, что русские готовятся перейти в наступление. Но в отличие от участка Калининского фронта, где Гансу Книпперу и его людям удалось точно узнать время начала наступления русских, здесь у немцев такой информации не было. И это внушало панику.