Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.3

Даже тоненькая девица – переводчица Люба осмелилась лишь приблизиться к его распростертому телу.

Я помогла переводчику встать, опасаясь, правда, что этот маньяк все же спустит курок. Но обошлось. Переводчик мне помогал. Он мог заглядывать в темную голову Сато и угадывать если не мысли его, то господствующие желания. И предупредить меня… На этот раз Сато стрелять вроде бы не намеревался. Он думал, что со мной делать. И придумал.

– Ты, толстый индус, – сказал он, ткнув пистолетом в сторону директора, – вел себя правильно. И говорил правильно. Понятно?

– Понятно, – пискнул Матур.

– Мы сейчас будем говорить. Если эта женщина будет отвечать неправильно, я буду наказывать женщину. Остальным отойти вон туда, построиться и заняться строевой подготовкой! Ответственный – Ут-бе-бе.

Молодой человек, неплохо сложенный, с приятным лицом, вытянулся в струнку и ответил:

– Слушаюсь, господин старший унтер-офицер!

И все голые люди, невзирая на пол и возраст, ушли от нас на ровную площадку. Я смотрела им вслед. И отметила еще одну важную деталь: они шли, поджимая пальцы ног и ковыляя, как люди, которые никогда в жизни не ходили босиком и для которых такая ходьба – мучение. Где же вы потеряли ботиночки? – подумала я.

– И ты иди, – приказал Сато По-изу, который задержался, собираясь, видно, помогать нам.

По-из ушел, а я пожалела об этом – он мог бы мне подсказать и помочь. Я чувствовала, что он добрый человек. Если Сато решит меня неожиданно подстрелить, некому будет предупредить жертву.

Сато огляделся и увидел директора Матура, который послушно стоял в трех шагах от нас.

– И ты тоже! – крикнул он. – Шагать! В ногу! Я вас научу дисциплине!

Матур растерялся.

– А мне зачем? – спросил он. – Я же не дикарь.

– Ты и есть голый дикарь!

Сато издевался над толстяком, и я получила от этого злорадное удовольствие, потому что всегда и всем доказывала, что любое потворство негодяям ведет к вашему же унижению. Негодяи знают только один язык – язык силы. И я не намерена была сдаваться. Правда, я была одна, значит, придется хитрить. Будем хитрить…

Матур, понурив голову, отправился заниматься шагистикой, и это было зрелище, достойное богов. Правда, никто не смеялся – мне было некогда, Сато был лишен чувства юмора, а голые люди не знали, над чем здесь принято смеяться, а над чем – запрещено.

Голый строй был потешен и ужасен. Без сомнения, все новобранцы господина Сато были людьми городскими, далекими от спорта и редко бывающими на берегу моря. Они покорно выстроились у стенки. Молодой человек встал лицом к строю, полный понурый мужчина средних лет поднес к губам самодельную свирель и принялся извлекать из нее пронзительные звуки. Остальные переминались с ноги на ногу.

– Ты зачем сюда пришла? – спросил Сато, убедившись, что никого близко не осталось.

Я смотрела, как Матур проталкивается в строй.

– Наверно, мистер Матур уже все вам рассказал.

– Зачем вы пришли сюда?

Раздался сухой выстрел. Я подпрыгнула – брызнули осколки гальки из-под ног, новобранцы замерли в ужасе.

– Говори, – потребовал Сато.

Какое несчастное существо, подумала я. Все тело в шрамах от ран, порезов и язв, лицо изрезано морщинами, белки глаз желтые, в красных прожилках, волосы редкие, грязные, ногтей на ногах нет – какие-то костяные наросты…

– Мы приехали, чтобы смотреть на голых людей, – сказала я по-японски.

– Зачем?

– На земле не осталось голых людей. А мы ученые. Мы хотели узнать их язык, их обычаи.

– Зачем?

– Чтобы много знать.

– Врешь, – сказал Сато, но не очень уверенно.

– А то, что вы здесь, никто не знал. И вы никому не нужны. Вы можете идти, куда хотите.

– Нет! – воскликнул унтер-офицер. – Это моя река! Это мой лес! Это мои люди!

– Река и лес ничьи, – сказала я как можно тише и спокойнее. – Люди тоже ничьи.

– Люди все поделены, – ответил Сато. – Солдат имеет офицера, ты имеешь мужа.

– Я не имею мужа, – на свою голову возразила я этому бандиту. Тут в нем ожила садистская жилка.

– Ты! – закричал он, тыча в Матура. – Ко мне!

По-из объяснил Матуру, что от него требуется, и сам затрусил следом за толстяком.

– Матур, – спросил Сато, – ты меня любишь?

Не знаю уж, чем Сато так прельстил нашего толстяка – я не присутствовала при завязке их романа, – но Матур, ни секунды не промедлив, вытирая пот, выступивший на лбу от энергичных строевых упражнении, воскликнул:

– Я нас люблю, господин офицер Сато!

– Ты будешь мне помогать?

– Я буду вам помогать.

– Ты готов погибнуть ради императора?

– Ради кого? – спросил Матур, который не знал, кто такой император. Только я в этой компании могла догадаться, что имеется в виду император Хирохито, коротающий свою почетную старость в токийском дворце.

– Ради моего императора! – На всякий случай Сато ткнул пистолетом в сторону Матура.

– Так точно! – обрадованно завопил Матур.

– Тогда знай, что и я люблю тех, кто мне предан. И я дарю тебе жену.

– Что? – Матур захлопал веками. Меньше всего он ожидал получить жену в этом каменном стакане.

– Вот твоя жена. Она будет тебе покорна. – Сато показал на меня. – Она будет готовить тебе пищу, она будет тебя ублажать и родит тебе много детей.