Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.8

Андрей пожал плечами, и Карл оборвал разговор. Бабушка Карла Фишера была еврейкой, и это было хрупкой семейной тайной, которую удалось скрыть от всех анкет и бесед с начальниками. Бабушка умерла рано, от нее не осталось родственников, и Фишер, еще до прихода Гитлера к власти, еще сам не вступив в партию, но понимая, что Гитлер в Германии неизбежно победит, уничтожил лишние документы и взял клятву молчания с матери.

Фишеры были родом из Мемеля, и родственники погибли или сгинули во время Первой мировой и Гражданской войны в России. Если же кто из дальних родственников и остался в живых, то Фишер их не знал, а жили они в Литве. Хоть Мемель и был недавно присоединен, он все равно оставался как бы вне рейха. От детства, проведенного в Мемеле, Фишер помнил русский язык, что и помогало ему руководить русской секцией в ведомстве Шелленберга.

* * *

Спустя десять дней после прилета из Советского Союза, когда Андрей уже настолько привык к возвращению к чистой, умеренно цивилизованной жизни, что мог морщиться, видя, что утром на завтрак обязательно получает бутерброд со сливовым повидлом, кусочек масла и кофе с жидким молоком, тогда как организм его требовал куда большего, к Андрею заявился портной, весьма арийского вида мужчина. Он молча вертел Андрея, охватывая различные части тела сантиметром и диктуя данные бледнолицей девице, которая приходилась ему ассистенткой.

Андрей покорно поддался этой процедуре, ему было приятно думать, что наконец-то он наденет костюм не с чужого плеча, но энергичные действия портного вызывали некоторые опасения, по крайней мере служили основанием для размышлений. По тому, как вел себя портной, и по тому, что он заявился с ассистенткой, было очевидно, что это хороший, дорогой портной. Немецкой разведке не было никакого смысла тратиться на Андрея, если она не замыслила для него какой-то необычной роли. Вряд ли в Третьем рейхе награждают халатами, подобно Древнему Китаю. Следовательно, предстоит испытание на высоком уровне, а, как битый-перебитый лагерный пес, Андрей не любил таинственных операций, инициаторами которых были начальники.

Днем пришел Фишер, он был настроен торжественно и не стал ждать вопросов Андрея, он сразу объявил:

– Вас намерен принять фюрер Германии Адольф Гитлер.

– Это еще зачем? – невежливо спросил Андрей.

– Он очень обеспокоен событиями, в которых вы принимали участие, и в то же время желает выразить благодарность лицам, которые приложили силы и умение для того, чтобы разгадать секрет бомбы. А так как фюрер информирован о том, что вы добровольно согласились покинуть Россию и лететь с нами, а также откровенно и весьма полезно сотрудничали с германской разведкой, он желал бы пожать вам руку.

– Не ожидал, – сказал Андрей. Была какая-то неловкость и неправильность в этом приглашении.

– Все ясно, – осклабился Фишер, убедившись предварительно, что его не подслушивает из-за двери повар. Почему-то микрофонов он не опасался – может, потому, что сам их устанавливал. – Ваше живое воображение подсказывает, что большевики победят Третий рейх, и когда они придут сюда, то в списке друзей фюрера найдут вас и примерно накажут. Вы этого испугались?

– Нет, – сказал Андрей, – так далеко в будущее я не смотрел.

– Тогда вы боитесь, что отчет о приеме будет напечатан в газетах и вашим родственникам в России грозит опасность. Я могу заверить вас, что встреча фюрера с вами, как и все, что касается атомной бомбы, будет обставлено строжайшей секретностью. Даже Сталин о такой секретности мечтать не есть… не может.

– Не преувеличивайте, Карл, – улыбнулся Андрей. – Все проще – я подумал, насколько изменчива судьба, и далеко не всегда она делает со мной то, чего бы я сам себе пожелал.

– Вы не желаете встречи с великим человеком, может быть, повелителем Вселенной? Вам не любопытно хотя бы?

– Мне это очень интересно. Честно. И в то же время я бы отлично обошелся без нее.

– Вы все-таки остались советским человеком, Андрей, – сказал Фишер. – И вам место в концлагере. В нашем.

– С меня хватит нашего.

– В вашем вы уже списаны, – сказал Карл сердито. – Почему-то вы забываете о том, что вас не существует. Что дома, на… фатерлянд… как это… на родине – вас уже уничтожили, как вонючих крыс.

* * *