Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.8

Наконец-то ему позволили распушить перья и походить гоголем.

Разговор сразу принял сюрреалистический оттенок, потому что собеседники, к раздражению простой души – Антонины, вели разговор так, словно Ленин был настоящим вождем пролетариата, только приболел и таился несколько лет от народа по настоянию врачей.

– А кто вам зрение обследовал? – интересовался Аркадий Юльевич.

– Глазное дно?

– Ведь при инсульте важны показания офтальмолога.

– У меня был лучший, Авербах. Не слышали? У него была квартира у Кировских ворот в доме «Россия».

– Ах, не говорите, там потом на чердаке помещалась мастерская Соостера, эстонского художника, из авангарда. Слышали о таком?

– Ну зачем же мне бывать в доме своего глазного врача? – удивился Фрей.

– А я тогда был в райкоме комсомола инструктором. Нас вызывает третий секретарь, по идеологии, и говорит: надо, чтобы это гнездо разврата и абстракционизма перестало существовать.

– Каленым железом! – поддержал Ильич Аркадия Юльевича. – Именно так!

Здесь не выдержали нервы у самого Оскара.

– Слушайте, мы здесь на вечере встречи, да? Старый большевик и пионерская смена?

– А вот иронии я не терплю! – воскликнул Ильич.

– Иванов, ты потерял контроль, – сказала Антонина. – И что характерно – над собой.

Тут спохватился чуткий Аркадий Юльевич: хоть он и был человеком значительным, но тоже понимал, что нельзя перегибать палку.

– Очень приятно было с вами познакомиться, – сказал он Ильичу. – Что вы желаете на горячее? Мясо или лосося?

– Ах, у нас на «Симонове» тоже подавали лососину, – сказал Ильич. – А оказалось – кета, представляете?

– Здесь таких ошибок не бывает, – откликнулся Аркадий Юльевич. – Надо полагать, мы можем говорить откровенно?

– Все под контролем, – подтвердил Бегишев. – Вся группа прошла проверку.

Аркадий Юльевич уставился на Андрея. Взгляд у него оказался холодным, змеиным.

– Я тоже под контролем, – признался Андрей. – И прошел проверку.

Аркадий Юльевич кивнул. Он был удовлетворен ответом. Поэтому обратился к Бегишеву:

– Отпечатки пальцев не забыли?

– Ой, не говорите! – сказала Антонина. – Такую операцию пришлось провести – Мавзолей брали!

– Это еще зачем? – не понял Аркадий Юльевич.

– А как еще раздобыть эталон? Пришлось снимать отпечатки пальцев с мумии.

– А потом сравнили с моими, – сказал Фрей. – И убедились, что мы – одно лицо.

– Ну и дела, – произнес Аркадий Юльевич. – Значит, вас двое с одними отпечатками?

– Что касается меня, то мои всегда со мной, – по-ленински сказал Владимир Ильич.

Сыграл он эту миниатюру классно, сразил Аркадия Юльевича.

– С отпечатками, – сказала Антонина, – все в порядке. У меня есть конверт с отпечатками пальцев оригинала. Они совпадают.

– То есть накладки не будет?

– Не будет. Я за них в койке с таким хмырем отработала, вы не представляете!

– Учтите, что у них там серьезно. Большие деньги, серьезные люди. Расскажите, как с оппозицией?

– Они меня сегодня убить хотели, – заявил Бегишев таким тоном, будто принес жалобу в милицию.

– Не вас, голубчик, не вас, – возразил Аркадий Юльевич. Он снова холодно посмотрел на Андрея. Не нравился ему Андрей, и чувство было взаимным.

– Кого-нибудь подозреваете?

– Расскажу тебе наедине, – сказал Бегишев. – Кое-какие наработки уже есть.

– Добро.

Мороженое было вкусным, но «у нас лучше», как сказала Антонина, а Аркадий Юльевич, хотя мог бы и защитить местное – сам же платил и выбирал, – возражать не стал.

– Все свободны, – сказал он, когда доели мороженое. – Желающие выпить кофе могут остаться – принесут. Потом погуляйте. До корабля доберетесь?

– Только осторожнее, – велел Бегишев. – Я бы не расставался. Лучше погуляйте группой.

– Как в добрые советские времена, – вырвалось у Андрея.

– Что ж, и оттуда есть что позаимствовать, господин Берестов, – сказал со значением Аркадий Юльевич. Хотя непонятно было, угрожает он или просто так, умничает.

Бегишев с Аркадием Юльевичем удалились. Именно удалились, а не ушли. Уплыли в сторону моря.

Остальные не спешили – в самом деле заказали кофе. Тут и началась служба Андрея. Кофе с пирожными.

Фрей сообщил, что Стокгольм славится своим кофе, «как сейчас помню».

– Помолчал бы, – сказала Антонина, которая никак не могла проникнуться уважением к старику, даже в рамках игры.

– Боюсь, что вы, Антонина Викторовна, – ответил Фрей, – несколько переоцениваете свое значение. Я должен вам сказать, что без вас тут обойдутся. Я же теперь становлюсь центральной фигурой, как вы видели по отношению ко мне товарища из советского посольства.

– Нет, ты посмотри! – Антонина обернулась к Андрею, но Андрей предпочел не принимать ничьей стороны в конфликте.

– Я долго терпел, – сообщил ей Фрей. – Я выдерживал оскорбления и унижения, не соответствующие моему статусу.

– Ах, у него и статус есть! – Антонина сардонически расхохоталась.

Фрей поднялся, опрокинул стул, как показалось Андрею – нарочно.

Он решительно направился к двери. Это напоминало историческое полотно «Вождь революции покидает собрание меньшевиков и соглашателей».

Алик обернулся к Антонине:

– Остановить?