Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.8

– В этом разберется суд, – сказал Алмазов. – Я же могу только высказать мое предположение. – Он подошел к скамейке, на которой сидели обвиняемые, и навис над ними, по своей привычке раскачиваясь: носки-каблуки, носки-каблуки, носки-каблуки… – Мое предположение заключается в том, что рука убийц направлялась из-за рубежа фашистским центром. Цель ваша ясна – обезоружить государство рабочих и крестьян в сложной международной обстановке.

Странно, подумала Лидочка, он говорит не человеческим, а каким-то особенным окологазетным языком. Он, наверное, этого не чувствует. Он просто не умеет выражать по-русски определенного рода мысли.

– А как мы его несли? – спросил Александрийский.

– Кого?

– Как мы несли Шавло до пруда?

– Ручками, – ответил Алмазов, – своими холеными ручками.

– Но мне же нельзя даже ста граммов поднять, – сказал профессор.

– Это все мимикрия врага – сам небось поднимаешь гири, тренируешься!

– Я могу свидетельствовать, – вмешалась Лариса Михайловна, – я, как врач, утверждаю…

– Помолчи, врач! – В последнее слово Алмазов вложил все свое отношение к Ларисе Михайловне. – Там будет экспертиза работать. Судебная. Ее не купишь.

Алмазова что-то смущало, его самого, видно, не удовлетворяла построенная им стройная схема. И от этого он раздражался.

– К тому же, – сказал он, – мне пришлось наблюдать вчера Иваницкую, когда она вернулась с улицы после совершения террористического акта. Вы бы посмотрели – в глине по пояс, мокрая, как драная кошка, – страшно смотреть. Разве так с прогулки возвращаются?

– Это физически невозможно, – убежденно повторил профессор. – В Мате килограммов сто.

– Доволокла бы, – сказал Алмазов. – И на следствии она в этом сознается. – Алмазов вдруг улыбнулся: – А не исключено, что у вас были сообщники. Как вы посмотрите, если вам помогала местная докторша, Лариса Михайловна Будникова?

Лариса Михайловна начала отступать.

– Вы шутите, вы шутите, да? – повторяла она тупо – она была так напугана, что попыталась бежать, но остановилась, добежав до края плотины, и медленно, как на плаху, пошла обратно.

Алмазов не стал ждать, пока Лариса Михайловна вернется.

– Вопросы есть? – спросил он.

– Глупо, – сказал Александрийский. – Все это глупо, неправда и придумано вами.

– А у меня есть свидетели, – сказал Алмазов. – Вы забыли. У меня не только миллион улик, у меня не только ваши завтрашние признания, у меня есть Альбиночка. Альбиночка, скажи дяде, ты видела, как Лидочка Иваницкая выкрала мой револьвер? Ну, скажи, киска.

– Да, – сказала Альбина, глаза ее, несчастные и слишком большие, казались почти черными. – Я скажу…

Дальнейшее произошло так быстро и обыкновенно, что никто даже не двинулся с места.

Она подняла руку с револьвером, который так и не успела толком вытереть, и начала стрелять из него в Алмазова. Она сделала это так неожиданно, не предупредив никого, не сказав каких-то нужных слов, которые положено говорить убийце. Только Алмазов за какую-то долю секунды догадался, что сейчас произойдет, и догадался, что его убьют, потому что он жалобно попросил:

– Не надо!

Он не приказывал, он просил: «Не надо». И тут же начал падать. Так что Альбина успела выстрелить только три или четыре раза, а потом он уже лежал – голова к голове с Матей Шавло.

Издали, от купальни, мчались Ванюша-рабфаковец и другие мужчины. Впереди всех – президент.

Президент хотел добежать до Альбины, но, прежде чем он добежал, Альбина успела сказать то, чего никто, кроме профессора и Лидочки, не услышал.

– До свидания, – сказала она, – ты хорошая, Лидочка, мне очень жаль. Но я тебе немножко помогу… Ты же знаешь, что они убили моего Георгия.

Она не ждала ответа, она была погружена в себя, в свои последние секунды, когда надо сделать так, чтобы наладить порядок в том мире, в котором тебя уже никогда не будет.

– Ты хорошая, – сказала она и подняла револьвер. Президент остановился. Альбина повысила голос, и люди, что подбегали к ним, тоже услышали, что она говорила: – Это ошибка! Матвея Шавло тоже убила я! Матвея Шавло мы убили вместе с Алмазовым! И притащили его сюда. Вы меня слышите? Алмазов хотел стать фашистом, но Шавло сказал, что донесет, честное слово!

Ванюша, добежавший первым, кинулся было к Альбине, как лев в прыжке, но Альбина выстрелила в него, промахнулась и неловко, обернув пистолет против своего лица, выстрелила себе в глаз и успела еще выбросить пистолет и схватиться, падая, за глаз… и сквозь пальцы хлынула черная кровь…

* * *