Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.9

С чувством глубокого облегчения Итуся стала готовить чай. Лидочка отказалась – в такую-то жару. Толик с тоской поглядел на большую банку меда, выставленную Итусей на стол, словно она знала о слабости капитана.

– Вас ждут дела, – напомнила Лидочка.

– Тогда за дело, – ответил Толик и уселся за стол. Из портфеля он достал листы бумаги. – Будем писать протокол об изъятии.

– В чем дело? – Женя надел очки.

– Вы сдаете мне пистолет, хранить который не имеете права. Вы должны письменно объяснить, каким образом он попал к вам. Вкратце.

– Мне тоже писать? – спросила Лидочка, чтобы ее друзья не чувствовали себя покинутыми.

– Вы у меня в отделении отчитаетесь, – строго ответил Толик.

Пока Глущенки писали объяснительные записки, сидя рядом за столом и порой подглядывая в сочинения друг друга, чтобы списать, Толик все же выпил чашку чая с медом. Похвалил. Лицо у него было красное, распаренное от влаги, пот лился градом, но Толик этого не замечал. При этом он ел мед ложкой из банки. Когда деликатная Итуся попыталась всучить ему банку с медом в подарок, он отказался, сообщив, что у его жены Людмилы на мед аллергия, и это его семейная драма.

Глущенко принес сумку, они по одной вынимали из нее вещи и раскладывали на столе, отогнув скатерть.

– Это что за предмет? – спросил Толик. – Зачем его тащили?

– Портсигар, – ответила Лидочка, словно Толик никогда не видел портсигаров.

И тут же подумала – сейчас он спросит у Глущенок, видели ли они его раньше, и они, конечно же, скажут, что видели его у Нины. Бедная Нина!

Но Толик почему-то не спросил. Он проверил короткие списки, составленные «хранителями», прочел их одинаковые показания и сказал, что пора бежать. Спасибо за помощь следствию. Наверное, если бы не близкое свидание с Мариной, он бы задал вопрос о портсигаре. А так судьба опять улыбнулась Нине.

На обратном пути в милицию Толик начал рассуждать о писателях. Оказывается, он им завидовал. И если бы не стал капитаном милиции, обязательно бы выучился на писателя. Вот, например, вся эта ситуация, как бы ее здорово можно было расписать! А в самом деле Сергей Романович был писателем? Нет, я не имею в виду научно-популярные книги. Писатель – это который пишет романы. Ну, в крайнем случае рассказы.

– Сергей написал роман.

– Чего же вы раньше молчали. Большой роман?

– Марина вам расскажет. Она его читала, она редактор романа. А я не знаю.

– Как же вы не спросили? – Толик был потрясен равнодушием Лидочки. Если бы у него не были заняты обе руки, он бы всплеснул ими.

– Я не думала, что его убьют. А так неловко спрашивать.

– Я спрошу Марину Олеговну про роман… Так вы говорите, что Спольников раньше романов не писал?

– Нет.

– А в пятьдесят лет написал?

– В пятьдесят лет.

– И хороший роман?

– Толик, спросите об этом у Марины Олеговны!

Толик не скрывал своего разочарования.

– Человек написал роман! Может быть, всю жизнь к этому готовился? – выговорил Толик Лидочке. – А вы – ноль внимания. Может, он погиб из-за этого романа! Бывает же так – человек открыл в романе жгучую тайну, а его за это – бз-зк! Знаете, сколько тайн и секретов в писательской среде! Вы не представляете. Откройте «Совершенно секретно» или «Криминальную хронику». Там в каждом номере кого-то разоблачают.

– Вы думаете, что роман – это нечто вроде доноса?

– Шутку понял. Роман – это откровенность. А откровенность бывает опасной.

К милиции они опоздали минут на десять.

У входа в прогретой тени маялась Марина Котова. Она издали увидела их и побежала навстречу, причем тут же выяснилось, что обижена она на Лидочку.

– Ну сколько можно! – сказала она. – Я уже полчаса жду. Здесь страшные собаки!

– Собаки? – удивился Толик.

Все обернулись к помойке. Собаки безмятежно спали возле баков.

– Извините, Марина Олеговна, – сказал Толик. – Мы за вещдоками ходили, задержались, пока оформляли. Я вас долго не задержу.

– Вот уж надеюсь, – согласилась Марина, продолжая обижаться. – Вы меня оторвали от дел.

– Я знаю, Лидия Кирилловна говорила, – согласился Толик, – что вы редактируете роман Сергея Романовича. Мне это очень интересно.

– Что вам интересно? – не поняла Марина.

Ее тонкие брови поднялись домиками, на щеках вспыхнули красные пятна. Зря она надела костюм – это солидно, но не по погоде.

– Мне интересно все, что касается художественной литературы, – с ходу рубанул Топик.

Марина еще не знала его и потому заподозрила иезуитскую хитрость. На самом же деле Толик был искренен, как никогда.

– Пошли, – сказал он, пропуская Марину вперед, но совершенно забыв о Лидочке, которая вошла в милицию последней. Может быть, это была месть за то, что Лидочка совсем не интересуется романом Сергея Романовича. Потому что на самом-то деле Толик о Лидочке не забыл. Когда они оказались в душном коридоре, он сказал: – Лидия Кирилловна, вы подождите, пока я Марину Олеговну устрою. Вы сюда заходите, здесь пусто. Подробно напишите о всех субботних обстоятельствах. Подробно!

Голос Толика был строг. Наверное, строгость эта объяснялась не только его разочарованием в Лидочке, но и присутствием чужого человека, Марины.