Кира Вайори (СИ)

- Всё в порядке! - рявкнул он и сделал несколько быстрых шагов вперёд, потом резко развернулся. - Извини, Кира. Ты ни при чём. Правда, всё хорошо.

- Ну, как знаешь, - вздохнула я. - Не хочешь - не говори.

Тимоха в коляске заворочался, насколько это было возможно в его многослойном одеянии, да ещё внутри мехового конверта. Я наклонилась к нему, потискала, погладила, потрясла коляску, и он снова затих.

- Отлично справляешься, - сказал Мишка. - Я тебе уже и не нужен.

- Шутишь? Вот потому и справляюсь, что ты рядом. Иначе давно с ума бы сошла.

- Не шучу. Ты вполне обошлась бы без меня. Ты всё за что-то переживаешь, а уже давно не за что.

- Ты что, хочешь уехать?! - испугалась я.

- Куда я денусь? - удивился Мишка. - Без паспорта и без данных о пересечении границы.

- А был бы паспорт?

- Что об этом говорить? - буркнул Мишка.

- Ну, хоть об этом поговорить. Ты же молчишь уже который день. Тимоха и тот со мной больше разговаривает, чем ты.

- Кира... - Мишка нахлобучил лохматую шапку на самые брови и насупился. - Ну не надо этих разговоров. Не ломай ты мне последний кайф...

- И в чём тот кайф? Чем у тебя вообще голова занята?

- Я мечтаю.

- Замечательно. И о чём?

- О несбыточном. О том, чего никогда не будет.

- Например?

- Вот мы ходим тут кругами, гуляем... Ты, я, ребёнок в коляске. И я представляю себе, что уже год прошёл, мы давно вернулись домой, и мы вместе, и это не Тим, а наш сын. Я представляю себе то, чего никогда не будет. Глупые мечты. Этого никогда не будет, я теперь понимаю. Но пусть хотя бы так... А ты с разговорами своими.

- Миша! - я остановилась. - Ну, прости меня, что же я могу поделать?!

Он покачал головой:

- Да я не обижаюсь. Я давно все твои слова вспомнил и понял, что ты ни разу никогда не давала мне никаких обещаний. Не к чему придраться. Ты была со мной честна. А я... Я просто с детства такой. У меня мечты одна за другую цепляются, и всё так живо, что я верю, будто всё уже стало явью. Потом всегда облом за обломом, а винить некого... Эй, ты не вздумай реветь на морозе! - Миша снял варежку и стал осторожно вытирать тёплыми пальцами слёзы с моих щёк. - Не плачь, лицо обморозишь! Пойдём домой!

Мы побрели к гостевому домику, который за три недели стал таким привычным.

Никогда прежде я не бывала в Норвегии зимой. Да и вообще, в сравнении со Швецией, я бывала тут очень редко, пару раз в год. Последние семь лет каждой весной мы с Йаном обязательно ездили в район Ослофьорда, как только становилось известно, что в долинах по берегам рукавов фьорда зацвела скандинавская сакура. Иногда это случалось в конце апреля, но обычно - на первой неделе мая. Наша с Йаном традиция стала, наверное, даже чем-то большим. Это уже был почти мистический ритуал. Провести несколько дней где-нибудь в глуши, у воды, недалеко от ледника, с которого по весне стекают десятки шумных водопадов. Не спать уже почти белыми ночами, гуляя под светлеющим небом. Сделать непременные фотографии под изумительно красивыми деревьями... Фотографий этих, кроме нас, практически никто и не видел, сама не пойму, зачем мы их снимали. Обычно бывал и второй раз в году, когда мы с Йаном ездили в Норвегию, но уже не к воде, а к горным ледникам или в прохладную тундру, и обычно это случалось в сентябре. Это был уже такой своеобразный комфортный экстрим.

Норвегия была, без сомнения, прекрасна в любое время года. Но, даже несмотря на то, что в Швеции я обычно работала, а в Норвегии отдыхала, чувствовала я себя здесь немного не в своей тарелке. Эта страна держала меня на почтительном расстоянии. И вроде бы все вокруг приветливы и доброжелательны, и жить удобно, и природа глаз радует, но меня не оставляло чувство, что всё это меня принимать не хочет и ждёт, когда же я уберусь прочь.

И вот я впервые попала сюда зимой, и, хотя местные жители утверждали, что это ещё маловато снега для здешних мест, у меня появилась лёгкая снегобоязнь. Нет, не снежная слепота, а такое странное чувство, что невероятное количество снега вокруг, особенно снежные отвалы вдоль расчищенных дорог, вокруг ферм и внутри усадеб, что всё это нападёт на меня, набросится и погребёт плод белой толщей, задавит меня, и я задохнусь. Первые несколько дней на ферме я вообще не могла уснуть, мне казалось, что, если вдруг поднимется сильный ветер, то появятся огромные блуждающие сугробы, и наш домик занесёт. Фантазия у меня оказалась богатой и вредной для нервной системы.