Кирдык вашей Америке!

— Ну, ты, Валера, на меня не смотри, я когда начинал, не было ни «Омеги», ни отдела в КГБ, ни вашей в/ч. Я — это ещё не программа. Но вот то, что у них появились такие же ребятки, как наши — вот это уже серьёзно.

— Да, товарищи. Нас надо сейчас разобрать план действий. Ясно, что Звереву необходимо связываться с американцами, — вмешался Шардин.

— Почему именно Звереву? — удивился капитан Краснощёк. — Я хотел его задействовать в системе тренировок оперативных сотрудников отдела «Омега» и «Альфа».

Шардин поморщился.

— Громов задействован в операции «Оркестр», Филькенштейн нацеливается на израильские спецслужбы, кроме того, на нём подготовка сотрудников группы «Альфа», Токугава по-прежнему привлечён к операции «Рокировка» — как раз чтобы не возник наш вариант ГКЧП. Так что остаются только Зверев и Уткин. Тем более, Уткину, в прошлом начальнику главка российского Минюста, то есть, тьфу ты — в будущем, так вот, он как раз сможет с американцами нормально ладить. Ездил ведь в Штаты, Витя?

— Не только ездил — жил там, — тут же отозвался Уткин, который, к удивлению всех, всю дорогу молчал.

— Вот и ладушки. Мы отработаем подходы к ЦРУшникам, а вам, Максим, с Витей, видимо, придётся с ними уже серьёзные контакты наводить. Не исключено, что придётся туда съездить. Если у них там есть наши, вернее, такие как вы, «попаданцы», то кому, как не вам, с ними разговаривать? — подвёл итог Шардин.

Максим внимательно посмотрел на майора и тихо спросил:

— Но ведь мне там, в будущем сказали, что Витя погибнет… Может, не стоит ему со мной ехать?

Уткин улыбнулся.

— Что ты, сержант, тебе же сказали — у нас разные варианты будущего. Там я погиб, а здесь ты мне погибнуть не дашь. Правда ведь?

Зверь не поддержал оптимизма своего «коллеги».

— Ты, Витя, в чём-то, конечно, прав. Но я хорошо помню, как разлеталась башка у того американского попаданца… как его? Михаила Дудкина… И очень бы не хотелось именно его встретить у нас… А еще — чтобы он, Витя, стрелял в тебя…

Глава седьмая Американский ниндзя

Катайская пословица гласит: 不敢為天下先 — не решайтесь быть первыми в мире. В ней — просто бездна мудрости! Потому что кто ты такой, чтобы возомнить себя Первым? И твои достижения — всего лишь сиюминутный результат. Получается, чтобы все время быть первым, надо все время выдавать лучший результат?

И всю жизнь превращать в гонку за этим результатом?

Зачем?

США, Чикаго, год 1976, сентябрь

Миша очнулся и ощутил себя лежащим на земле. Точнее, на заплёванном и замусоренном горячем асфальте. Это было, по меньшей мере, странным — только что были раскалённые пески Сирии и вот на тебе. Где это он? Если его вытащили и отвезли в госпиталь, то почему он здесь, лежит на какой-то улице. Кстати, довольно грязной…

— Чего разлёгся, байстрюк? Тут тебе таки не спальня. Оклемался? Ну и давай бикицер ушивайся, мне полиции тут не хватало, — визгливый голос, казалось, ввинтился Мише прямо в черепную коробку.

Он поднял голову.

На него смотрела какая-то жирная тётка с препротивным лицом, похожим на морду шарпея — всё в морщинах, складках, с дряблыми, отвисшими щеками. Миша осмотрелся. Он лежал на тротуаре, на маленькой улице, рядом с каким-то то ли магазинчиком, то ли ресторанчиком — сразу не разберёшь.

— Где я? — спросил он и с удивлением услышал свой звонкий, почти мальчишечий голос.

Миша сделал попытку подняться и почувствовал головокружение. Что-то потекло по щеке, он машинально утерся рукавом и посмотрел на свою руку. Рукав был в крови.

— Люди, вы посмотрите, этот халамидник утраивает здесь драку, даже не драку, а целое побоище, ему пробивают голову, и он тут валяется, как у себя дома на диване. А потом еще и спрашивает, где он! — снова завизжала тётка.

— Мадам, хватит уже сотрясать воздух своими децибеллами, вы не в опере, — огрызнулся Михаил, с трудом встав на ноги.

Ноги тоже болели. Впрочем, болело всё тело, но больше всего — голова, причем, было такое впечатление, что ее пробили огромным гвоздём — соткой. Он пощупал голову и наткнулся на что-то липкое. Кровь? Вероятно, он реально хорошо приложился башкой. Или его приложили?

Он ничего не помнил. Точнее, последнее, что он помнил — это ротацию американской частной военной компании Academi, приезд в провинцию Дейр-эз-Зор, город Хашам. Их группу перебросили к газоперерабатывающему заводу, на позиции СДС — сирийских демократических сил. Которые через полчаса атаковали сирийцы из армии Асада. По штабу СДС открыли огонь танки и артиллерия, более двадцати снарядов влупили прямо по месту дислокации сил специальных операций армии США. В составе которых он числился в качестве советника.

Накрыло их плотно, в какой-то момент он получил удар по голове и всё. Темнота. Очнулся уже здесь.

— Хлопчик, ты ушивайся отседова, а то щас полисмен припхает свой тухес, и тебе, и мине будет делать вирваные годы. Ты увесь у крови, тебе башку гицели те провалили, двигай к мамочке, хай она тебе в больничку сводит. А мине проблемы ни к чему, скажут, старая Циля мальчику сделала обрезание не с того конца.