Киреевы

Анна Семеновна пыталась играть роль прежней радушной хозяйки, но это ей уже не удавалось. Страх сковывал ее движения, ее язык.

Уехать из Москвы она все еще не решалась, хотя Николай Николаевич с разрешения генерала Головина предлагал ей место на транспортном самолете. Анне Семеновне жаль было оставить квартиру, текинский ковер, обитую шелком тахту, мебель. Все это накапливалось годами. Материальное благополучие казалось незыблемым. И вдруг все разлеталось, как дым.

После нескольких бессонных и тревожных ночей в убежище Анна Семеновна возненавидела все эти дорогие ее сердцу вещи.

— До чего довели меня! Не жалей я квартиру и вещи, давно эвакуировалась бы в тыл, и жила бы спокойно, как все.

Вечером после короткой тревоги Анна Семеновна прямо из бомбоубежища, не заходя к себе, поспешила к соседям. Николай Николаевич и Андрей работали, ко, как всегда, встретили ее приветливо.

— Я вас прошу, — срывающимся голосом сказала Анна Семеновна, — дайте мне возможность уехать куда-нибудь, только поскорее! Больше не могу!

— Послезавтра летит в Куйбышев один из наших транспортных самолетов, — успокаивающе ответил Николай Николаевич. — Разрешение для вас я получил. Только предупреждаю: вещи оставьте на хранение коменданту. С собой возьмите самое необходимое.

Робкий звонок в дверь помешал Анне Семеновне высказать горячие слова благодарности. Андрей впустил двух молоденьких девушек, лет шестнадцати — семнадцати.

— Извините, пожалуйста, нет ли у вас Анны Семеновны Волобуевой? — спросили они открывшего им дверь Родченко.

Андрей проводил их в кабинет. Девушки отрекомендовались членами добровольной подсобной пожарной дружины.

— Мы дежурим во время тревоги у подъездов, на крыше, на чердаках. Помогаем тушить зажигалки. Сегодня трое мальчиков из нашей команды уехали на трудовой фронт, и нам не хватает людей. Не согласитесь ли вы, товарищ Волобуева, подежурить сегодня у своего подъезда?

— Дежурить? В чем же будут заключаться мои обязанности? — растерянно спросила Анна Семеновна.

Плотная, загорелая, со светлыми стрижеными волосами девушка серьезно ответила:

— От вас требуется очень немногое. Вы вместе с Зиной Колесниковой, — она указала глазами на подругу, — сначала проверите, не забыл ли кто-нибудь замаскировать окна, а когда начнется бомбежка, будете смотреть, где упала зажигалка, и тушить ее, если успеете. Вот и все.

Зина, маленькая, черноволосая, хрупкая на вид, кивнула головой.

Николай Николаевич и Андрей переглянулись.

— Я совсем больна, еле держусь на ногах, — с трудом выговорила Анна Семеновна.

Девушки посмотрели было на нее недоверчиво, но, разглядев измученное лицо, воспаленные глаза, искренне пожалели ее. Извинившись, они ушли.

— Счастливицы! — тихонько вздохнула Анна Семеновна, — молодые, смелые, сильные…

— Хорошие девчата! — согласился Андрей. Прощаясь, Анна Семеновна горячо поблагодарила Киреева:

— Я ваша должница!

— Ну, вот и хорошо! — добродушно согласился Николай Николаевич. — Мы с Андреем тоже вам задолжали. Значит, в расчете будем! Жаль, не смогу проводить вас, сам улетаю, тоже послезавтра.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Четырнадцать самолетов «К-1» вылетели с аэродрома, находящегося за несколько десятков километров от гарнизона. Им предстояло выполнить важное задание Верховного Главнокомандования: сбросить бомбы на военные объекты в фашистской столице. Летчики из авиадивизии дальнего действия уже совершили по нескольку тренировочных полетов и вполне овладели искусством вождения четырехмоторных воздушных кораблей. Особенно отличился капитан Мартьянов, его назначили заместителем командира отряда.

К полету все экипажи тщательно готовились. Большое внимание было уделено разработке маршрута. Он тянулся на карте изрилистой линией, иначе воздушные корабли могли попасть под обстрел мощных зениток в районе больших городов, оккупированных фашистами.

Августовская ночь коротка, всего семь с половиной часов. График полета составили с таким расчетом, чтобы линию фронта пересечь при заходе солнца, идти над вражеской территорией в темноте и вернуться в свое воздушное пространство до рассвета.

Провожать воздушных воинов приехали генерал Головин, комиссар и начальник штаба.

На аэродроме находилось много разных машин, готовых к взлету. Здесь и тяжелые бомбовозы дальнего действия и легкие бомбардировщики для ближних целей.

Невдалеке от самолетов стояли летчики, уже одетые в комбинезоны и унты. Среди них находился и Николай Николаевич. Пилот легкого бомбардировщика лейтенант Чулков огорченно сказал ему:

— Досадно, что мы не с вами, товарищ полковник. — Эх, чего бы я не дал, только бы слетать в далекий вражеский тыл!

Капитан Осипов сердито махнул рукой в ту сторону, где стоял его двухмоторный самолет:

— Гайка слаба! До Берлина долетим, а обратно как?

Николай Николаевич в душе сочувствовал искренним порывам своих молодых товарищей.

Вместе с Андреем подошел Юрий Петрович Соколов. Он летит на самолете Киреева вторым пилотом. Пока не известно было разрешат ли полет, Юрий Петрович заметно волновался. Зато сейчас сиял: его открытое мужественное лицо даже помолодело от блеска глаз.