Кирилл и Ян (сборник)

Женя направился к красному дому, а Лариса поспешно вернулась обратно. …Чего это она не идет на работу? Уже ведь половина первого… — подумал Женя, но оборвал себя, — хватит, блин! Я приехал пускать скоростной молот — последнее достижение нашего станкостроения, а по ночам воюю с привидениями. Народ засмеет, если узнает…

Улицу, действительно, перегораживала яма, заполненная водой. Прижимаясь к забору, Женя обошел ее и минут через десять оказался у вокзала.

* * *

Отдел главного механика располагался на третьем этаже заводоуправления. Мимо серьезной секретарши в очках Женя прошел в кабинет, где за столом восседал представительный усатый мужчина. Взглянув на протянутый факс, он встал и протянул руку.

— Никитин — главный механик. Смотрю, вы без сумки — у вас тут родственники или как? А то с гостиницами в Одессе сложно. Общежитие у завода есть, но от центра далековато…

— Спасибо. Я уже устроился, — перебил Женя.

— Ну, и отлично, — механик явно обрадовался, — тогда к делу. Монтаж мы закончили, масла три с половиной тонны закачали, азот привезли, но аккумуляторы без вас не заправляли.

— И это правильно. Пойдемте в цех, — Женя вздохнул. Опять его ждала груда металла, которую надо было заставить штамповать какие-то совершенно неинтересные детальки…

Молот вместе с гидростанцией, пультом управления, похожим на музыкальный синтезатор, шкафами и азотными аккумуляторами, устремленными вверх, как черные ракеты, занимал площадь около пятидесяти метров. Не спеша обойдя свое хозяйство, Женя вернулся к Никитину.

— Все нормально, — он, вообще, любил, когда заказчики сами делали монтаж — тогда и командировки не затягивались, и любые сбои при запуске можно было свалить на их некачественную работу, — давайте мне слесаря, и начнем. Надо прогнать всю гидравлику, иначе может так рвануть, что железки будем собирать по всей Одессе.

— Почему? — удивился Никитин, — разве азот взрывается?

— Причем тут азот? Там давление под три сотни атмосфер, — ответил Женя бесстрастно — как же ему надоели все эти машины и бестолковые главные механики!

Никитин ушел. Оставшись один, Женя прошелся по цеху, но не найдя ничего интересного, вернулся к молоту; заглянул внутрь рамы, где на гидроцилиндрах покоилась траверса. …Сколько я их уже переделал!.. И этот никуда, гад, не денется. Тьфу-тьфу-тьфу… Вполне натурально плюнув, он попал на станину и растер плевок грязным ботинком.

Наконец, появился слесарь, который Жене сразу не понравился (его желтоватые блеклые глаза и сердито торчащие усики почему-то ассоциировались с «помойным» котом), но выбирать не приходилось.

— Значит, так, — он открыл шкаф с гидроприводом, — берешь отдельную линию, обтягиваешь каждую трубку, каждый штуцер; потом запускаешь насос. Если нигде не травит, идешь дальше, и так все двенадцать линий, понятно?

— Чего ж не понять?.. Дело дурацкое…

Минут пятнадцать Женя наблюдал, как слесарь откручивал гайки, проверяя целостность манжет, и прикинув, что на это уйдет целый день (а, может, и не один), отправился обедать; потом покурил на свежем воздухе, прогуляться по территории, где, как и во всем городе, царствовала весна, а когда вернулся, слесарь возился у гидростанции.

— Много осталось?

— До хрена. Но уже пять манжет надо сто процентов менять. В принципе, такие у нас можно поискать.

— Во, поищи, а я пойду хоть город посмотрю. До завтра.

Женя считал, что первый день прошел плодотворно, и пока ехал до центра, мысли снова вернулись к «стонущему дому». …Все-таки что-то там есть, — сейчас, когда вокруг суетились люди, сверкали витрины, шуршали по асфальту автомобили, ему самому хотелось, чтоб приключение продолжалось; еще он подумал, — а она ничего, если накрасится…

Знакомой дорогой зашел в «Гамбринус»; выпил кружку пива прямо у стойки и направился на вокзал — раз уж он решил жить у Ларисы, значит, надо перевозить и все имущество.

* * *

Вечерело и с моря пополз туман. Пока еще он висел легкой серой дымкой, но становясь более густым, почти осязаемым, скоро должен был, как вата, поглотить все вокруг.