Кирилл Обломов и его невероятные миры

— Бессовестный ты всё же! — вспыхивает как бенгальский огонь Катя.

— Да ты на себя посмотри, пигалица! — возмущается Игнат.

— Не ссорьтесь, мне действительно хотелось испытать сапоги-скороходы.

— Вот видишь! — горячо выкрикивает Игнат, но в его глазах я замечаю мелькнувший стыд и… злость.

— Кирилл, что скажешь? — с нетерпением спрашивает Альмина, с неудовольствием глянув на Игната.

— Тропа ведёт к оврагу, на другой стороне видел указатель, до лесника семь километров.

— Это недалеко, — с облегчением вздыхает Альмина. — А мост через овраг есть?

— Был, — опускаю я взгляд. Бревно внизу валяется, обходить придётся.

— Овраг обойдём. Если хотите, я вас поведу, — самоуверенно заявляет Игнат.

— Нет уж, Кирилл поведёт, — распоряжается Альмина, тоном, не терпящим возражения.

— Дело ваше, — поджимает он губы, — но как вы знаете, я в кружок юных следопытов ходил.

— А как должен расти мох, не знаешь, — моментально уколола его Катя.

— А что, Кирилл знает? — мгновенно реагирует Игнат.

— Игнат, никто не умаляет твои достоинства, — неожиданно вытягивает шею его лучший друг Юра, — но по мне с Кириллом спокойнее.

— Да мне то, какое дело, — Игнат встаёт, отряхивается, проверяет, не вывалились ли ещё из кармана золотые монеты.

Альмина пристально глянула на него, бледное лицо темнеет, она вздыхает:

— Я поняла, это золото так на тебя влияет, мне кажется, ты захватил часть монет принадлежащих гному Гнору. По преданиям у него мать из достаточно известного рода гномов, а отец — орк. Всё золото к которому прикасается Гнор, обретает негативную энергию, вот и на тебя опускается проклятие его сокровищ. Достаточно одной монеты, что бы свести с ума даже взрослого мужчину. Послушай моего совета, выбрось их пока не поздно.

— Глупости говоришь, Альмина, — у Игната забегали глаза как испуганного таракана, — я ничего не ощущаю, наоборот, чувствую себя всё лучше и лучше. Монеты не причём, но если вы настаиваете, я могу их здесь зарыть, заберу на обратном пути, — неожиданно соглашается он.

— Это правильное решение, — не сводит с него угольно чёрного взгляда Альмина.

Игнат демонстративно высыпает из кармана золотые монеты, роет у корней дерева ямку и зарывает их, обтряхивает ладони и лучезарно улыбается:

— Веди нас, Кирюха! — дружески хлопает он меня по спине.

— Ты все монеты зарыл? — с подозрением спрашиваю я.

— Обижаешь! — невозмутимо отвечает он.

Я шагаю впереди, ощущая нешуточную ответственность за товарищей, которые молча, бредут за мной. Поглядываю на многочисленные пни, они почти полностью обросли мхом, но достаточно хорошо видно, где он гуще. В какой-то мере это вселяет надежду, что всё закончится удачно. Вот только когда найдём деда Лёню, лешего — лесника по совместительству, как он к нам отнесётся. А вдруг встретит враждебно и заведёт в самую чащу, или вообще — в болото. Хочу не думать об этом, но воображение рисует образ нелюдимого, с лохматыми бровями и сучковатыми пальцами, человека. Как всё переплелось, ведьма, работающая на метеорологической станции, леший — лесник. С чем ещё встретимся? Как хочется домой. А ведь как просто, дойти до геологов и они обязательно отправят нас в Севастополь. Но с нами Альмина, а где-то здесь томятся в плену её родители. Нет, пока не поможем ей, мечтать о доме не стоит. Внезапно ко мне приходят мысли, от которых мне становится нехорошо, даже шаг замедляю. А вдруг это не наш дом, а другая реальность и здесь нет наших родителей, школьных друзей, что-то есть похожее, но другое, где мы не существуем? Я читал об этом в фантастике, иногда так бывает. Нет, не может быть, это наш мир, просто здесь аномальная зона, поэтому и собрались здесь всякие существа. Я почти успокоился, но смутные опасения всё равно наполняют меня тревогой и отравляют душу.

А лес становится всё гуще и гуще, косматые лианы сползают с деревьев и стелются по земле, папоротники исчезли, даже им не хватает солнечных лучей. Птицы куда-то делись, даже лесные мохнатые бабочки словно растворились в сырости, но комаров возникает великое множество, злобные такие, всё норовят найти незащищенную кожу и вбуриться в неё своими хоботками. То и дело слышатся хлопки ладоней и приглушенная ругань.

— Хорошо, что комары, гнус хуже, — философски замечает Игнат, но от этого не становится легче, вскоре лица и пальцы опухают и чешутся. Иные кровососы даже умудряются забираться за шиворот.

— Меня мучают смутные сомнения, — гаденько ухмыляется Игнат, — Кирилл нас завёл не совсем туда куда нужно, ей богу скоро попадём в болото, а там и до трясины рукой подать.

— Не каркай, — зло говорит Катя, но испытующе смотрит на меня.

— Наверно мы сильно отклонились от маршрута, — сознаюсь я.

— А не тропинка ли это? — Юра обошёл упавшие сверху гнёзда, палкой прочертил по сырой поверхности, остановился и с ожиданием смотрит на меня.