Кирилл Обломов и его невероятные миры

Подхожу к нему, пытаюсь рассмотреть на земле нечто похожее на лесную дорожку, вроде все, как и везде. Валяется лесной мусор, перегнившие жёлуди, белеют шляпки бледных поганок и краснеют мухоморы. Но с некоторым интервалом друг от друга виднеются круглые вмятины, словно кто-то шёл, опираясь на палку или посох, да и земля в этом месте более плотная и даже где-то сбиты кочки и разворошены муравейники.

— А ты глазастый, — хвалю я друга, теперь мне понятно, даже если это и не тропа, но в этом направлении иногда ходят.

— Мы давно идём рядом с ней, а сейчас она как раз забирает правее, а ещё … вон ветки обломаны, а в этом месте срезали грибы … кстати — мухоморы. Интересно зачем? — удивляется Юра.

— Мухоморы не просто так собирают, — задумалась Альмина, — это или целитель или колдун.

— Да кого здесь нет, — хмыкает Игнат, — уже всякое мерещится, начинает, — да это звери копытами сбили грибы, никакой тропы здесь нет.

— Какими копытами? — оборачиваюсь к нему, с удивлением смотрю на его бледное лицо, ощущение, что ему нездоровится.

— Да вот же, видите, кабан прошёл?

Действительно, чуть в отдалении от тропы виднеётся чёткие следы копыт.

— Это не кабан, — вздрагивает Альмина, — помните, у озера, такие же следы были. Это существо ходит на задних лапах.

— Неужели Жуть Болотная? — сжался в ужасе Витя.

— Значит, если мы пойдём вправо, можем, с ним встретится, — словно боясь, что её услышат, шёпотом говорит Катя. Она в растерянности застывает на месте, глаза округляются от страха, тоненькими пальчиками обхватывает рукоять изящного кинжала, словно способна его против кого-то применить.

— Нам нельзя двигаться в том направлении, — твёрдо говорю я. — Вероятно Жуть Болотная побрела к леснику.

— Вероятно, другого пути у нас нет, — вздыхаю я. — Что предложите, по тропе пойдём или выберем другой путь? — спрашиваю друзей.

— Это надо с Катей посоветоваться, она знает, — язвительно говорит Игнат.

— Игнат, ты вообще, как себя чувствуешь? — в упор глянул я на него.

— К чему такие вопросы, — нахмурился он, — веришь, никогда себя так хорошо не чувствовал.

— Ты какой-то злой стал, — в лицо говорю я другу.

— А ты добрый, — огрызается Игнат, но словно приходит в себя, растеряно озирается по сторонам и словно в рот набирает воды, а в глазах появляется затравленное выражение.

— Надо идти по тропе, по крайней мере, это внесёт какую-то ясность, а так и вовсе заплутаем, — решительно заявляет Альмина.

— Юра, ты у нас самый внимательный, иди вперёд, — распоряжаюсь я.

На этот раз двигаемся совсем медленно, следы часто обрываются, и их приходится искать, из-за этого теряем драгоценное время. Бредём несколько часов, невыносимо хочется пить, даже круги плавают перед глазами. Очень обидно, воздух насыщен влагой и ни одного ручейка, хоть мох выжимай, но в нём столько разных личинок и жуков, что лучше я умру от жажды, но этот кисель из воды и насекомых пить не буду.

— Пить хочется, — вздыхает Катя. Она совсем осунулась, глаза впали и под ними обозначились тёмные пятна.

Внезапно Игнат срывается с места, на нём сапоги-скороходы, и вмиг исчезает. Мы в шоке, не можем понять, что произошло.

— Убежал, — в потрясении произносит Катя.

— Злое золото на него подействовало, — сквозь зубы цедит Альмина, с раздражением отшвыривает от себя трухлявые ветки, сглатывает тягучую слюну.

— Пить хочется, — вздыхает Юра и всё ещё продолжает теребить шапку-невидимку.

— Ребята, а вдруг Игнат попал в беду? — приподнимается со своего места Витя, — надо его найти!

— А ты, подруга, чего молчишь? — белая от злости дёргает Альмину Катя.

— Что я, как решите, так и сделаем. Но шастать ночью по дремучему лесу не слишком умно и его не найдём и себя погубим.

— Тогда я сам пойду на его поиски! — трясясь от страха, делает шажок Витя, но ноги подкашиваются и он заваливается на дерево.

— Пойдёт он, как же! — без злости говорит Катя, придерживая его за руку. Она выхватывает кинжал, спрыгивает на землю. Невольно залюбовался ею. Как она эффектно выглядит в тускло мерцающей кольчуге, с кинжалом в руке и этот бесстрашный взгляд, плотно сжатые губки, вздёрнутый носик и горящие глаза.

— Значит, всё же решили идти, — просто, как констатация факта, произносит Альмина и словно слетает к ней, так это у неё получилось легко и непринуждённо, не иначе воспользовалась своими волшебными штучками. Она также вытаскивает кинжал, но держит остриём вниз и очень уверенно, словно привыкла ощущать ребристую рукоятку с самого детства, не так как Катя, которая вытянула его перед собой, как указку перед доской и так, же водит им, словно показывает на географической карте города и реки.