Кирилловцы vs николаевцы. Борьба за власть под стягом национального единства

Для организации деятельности российских монархистов требовалось создать единую организацию, которая являлась бы «полноправным и неограниченным руководителем русского монархического дела». Таковой организацией стал Высший Монархический Совет, образованный и избранный 4 июня 1921 года в ходе очередного заседания съезда. Во главе организации встали: Н. Е. Марков 2-й, князь А. А. Ширинский-Шахматов и А. М. Масленников[88]. «Отныне, — отмечалось в передовой статье „Двуглавого Орла“, — должны прекратиться отдельные выступления организаций и лиц, именующих себя монархистами, и для монархической семьи единственно законным и обязательным будет признаваться лишь то, что станет исходить от Высшего Совета»[89]. Фактически Высший Монархический Совет (далее — ВМС) и стал оплотом абсолютистов в эмиграции.

А. М. Масленниковым на съезде 30 мая 1921 года был зачитан доклад «Идеология Российской Императорской Власти». Оратор отметил: «для спасения России недостаточно только уничтожить большевиков», а требуется «внимательное изучение исторического процесса создания государственной власти в России и тех источников, из которых она черпала силы для того, чтобы быть авторитетной в умах и сердцах подавляющего большинства населения»[90]. Авторитетом носителя государственной власти «не может быть аноним — учредительное собрание, которое неведомо когда, неведомо из кого состоится и неведомо что постановит»[91]. Единственным, кто может быть носителем этой идеи, является «законный Царь», который «должен быть из дома Романовых на основании законов о престолонаследии»[92]. Это станет одной из причин, почему монархисты разделились на легитимистов «кирилловцев» и непредрешенцев «николаевцев», особенно учитывая, что на съезде в Рейхенгалле никаких имен не было произнесено. Но подчеркнем принципиальный момент — монархисты поддержали нерушимость Основных законов. Хотя на этот вопрос с учетом архивных материалов ответил О. К. Антропов, говоря, что «в сущности „предрешенцы“ были скрытыми „непредрешенцами“», потому что монархисты избегали говорить о том, какие действия они будут предпринимать после падения советской власти[93]. Позиция историка в отношении отсутствия вопроса престолонаследия на съезде оказывается ошибочной. При отсутствии конкретных имен вопрос о наследовании престола был поставлен на повестку дня.

Одной из резолюций, принятых по докладу В. П. Соколова-Баранского по основам тактики и организации монархического движения, помимо создания ВМС, стало создание единого авторитетного органа периодической печати, о дискуссиях вокруг которого мы уже говорили. После съезда ВМС учредил Еженедельник. По данным В. Б. Кудрявцева, за 1921–1926 гг. было издано 143 номера Еженедельника, выпускало его издательство «Двуглавый Орел» в Берлине. Этим же издательством выпускался и одноименный журнал «Двуглавый Орел». Известно имя ответственного редактора газеты (с № 99). Им был Н. Д. Тальберг, участник съезда в Рейхенгалле, будущий церковный историк и богослов, а редактором Еженедельника и журнала ВМС, вероятно, был Н. Е. Марков 2-й, хотя это достоверно не установлено[94].

Немцы хотели помочь монархистам бороться за власть?

Весьма показательно и то, что на съезде присутствовал представитель мюнхенского общества «Ауфбау» («Возрождение») М. Е. Шейбнер-Рихтер, который обратился к участникам съезда 29 мая со словами: «Только при совместной работе России и Германии и мирном сожительстве этих стран с другими народами возможно их возрождение»[95]. Столь яркий сюжет не остался незамеченным у противников монархического съезда в Рейхенгалле. После этого мало кто в эмиграции сомневался в германофильских настроениях в среде монархической эмиграции.

Не стоит забывать, что большую роль во взаимоотношениях между монархистами играли и немецкие правые, которые имели реальные шансы вернуться во власть в этот время. Только вот насколько эта роль была большая? Поэтому было важно присутствие на съезде и представителей общества «Ауфбау», а также соответствующая реакция со стороны немецких периодических органов. Остаются совершенно непонятными отношения между консерваторами двух стран. Данные ОГПУ за 1921 год сообщают, что между немецкими и русскими правыми в Германии устанавливаются прочные связи. В частности, в сводке Иностранного отдела ОГПУ значатся граф Эрнст фон Ревентлов[96], граф Куно фон Вейстарп[97], генерал Э. фон Людендорф[98], генерал М. Гофман[99], граф Р. фон дер Гольц[100] и другие[101].

Но было ли так сильно влияние немецких правых на русских монархистов? Было ли у них что-то общее?