Кирилловцы vs николаевцы. Борьба за власть под стягом национального единства

Столицей же русских правых в Германии стоит считать Мюнхен (Бавария). В 1921 году «Мюнхен был средоточием русской эмигрантской аристократии и офицеров гвардии… там устроилось до 350 русских. Сейчас же были организованы церковь и монархическое объединение. Временно там был Высший монархический совет, возглавляемый А. П. Крупенским и Марковым 2-м», — так вспоминал о политической окраске Баварии будущий начальник канцелярии Главы Дома Романовых, капитан 2-го ранга Г. К. Граф, который проживал в Мюнхене в пансионе «Модерн»[108].

Реакция на решения съезда в Бад-Рейхенгалле была неоднозначной. Н. В. Савич, который в это же самое время являлся участником Съезда Русского Национального объединения в Париже[109], считал, что «в Рейхенгалле монархисты пересолили … они сделали величайшее преступление пред идеей монархизма, которой они якобы служат. Они встали столь ярко на германофильскую точку зрения, столь определенно связали судьбу своих идеалов с национальным германским стремлением освободиться от пут Версальского договора»[110]. Н. Д. Тальберга, который особенно жестко критиковал съезд в Париже, Н. В. Антоненко относит к представителям того политического потока, который поддерживал режим гетмана П. П. Скоропадского. Автор считает, что сторонники этого потока, а также потоков из Эстонии (Северо-Западная Армия генерала Н. Н. Юденича) и центральной России (в центре фигура Н. Е. Маркова 2-го) сформировали сторонников исконного исторического пути России[111]. Собравшиеся в Рейхенгалле были неправы, обвиняя членов Парижского съезда в их революционных настроениях. Возможно, монархисты не хотели понимать реалии прошедших лет. Достаточно странно выглядят заявления рейхенгалльцев, которые, по мнению Савича, занимали позицию при крайне правой ориентации, враждебной даже к октябристам, что после революции и гражданской войны делегаты съезда в Париже готовы были восстановить революционные порядки 1917 года. Среди делегатов были бывшие члены Особого Совещания при Главнокомандующем ВСЮР, деятельность которых не могла даже напоминать революционное управление Временного правительства. Однако в чем-то делегаты и гости съезда в Баварии были правы. Одним из положений парижского съезда начала июня 1921 года стало непредрешение политического строя России после освобождения страны от власти большевиков. Главным средством, с помощью которого должен быть учрежден государственный строй, должно было стать Учредительное Собрание. То, что монархисты в Бад-Рейхенгалле обвиняли делегатов парижского съезда в их стремлении присвоить только себе «право любить Родину» попыткой объединения эмиграции на основе Русского Национального Союза и Русского Национального Комитета, которые были учреждены на основании постановления № 4 Съезда[112], также не лишено оснований. Однако стоит сказать, что и делегаты в Бад-Рейхенгалле, и делегаты в Париже принадлежали к близким политическим и идеологическим группировкам. Их попытки объединить эмиграцию на основе своих политических программ были лишь проявлением политической борьбы за влияние, но никак не объединения эмиграции. Парадоксально, но два непримиримых друг к другу съезда станут двумя платформами, синтез которых впоследствии приведет к попытке объединения в 1926 году.

Не обошлось и без взаимных упреков участников съездов и наблюдателей со стороны. Пока эсеровское «Общее дело» проводило освещение деятельности съезда РНК ежедневно, упрекал деятельность съезда в Рейхенгалле кадетский «Руль». В частности, некоторые статьи носили весьма язвительный характер. Так «Руль» 10 июня 1921 года вышел с передовицей «Напрасные надежды», в котором декларировал: «Монархический съезд в Рейхенгалле закончился провозглашением монархии как едино спасающего средства восстановления России. Конечно, ничего другого и ожидать нельзя было, потому что они и называют себя монархистами, что только на монархию возлагают свои надежды. Но с другой стороны, именно поэтому не стоило (вульгализируя слова известной трагедии) вставать из гроба, чтобы провозглашать то, что само собой в их устах подразумевалось»[113]. На съезд в Баварии отреагировала и немецкая пресса. Ведущая немецкая газета Франкфурта-на-Майне «Frankfurter Zeitung» отозвалась на съезд монархистов следующими словами: «Эти люди, все еще не понимающие, как круто повернулось колесо истории, не обладают ни материальными, ни духовными средствами, чтобы осуществить восстановление России. Пребывание в Рейхенгалле, может быть, очень приятно. Но эти съезды бесталанных эмигрантов, ничему не способных поучиться, вряд ли опасны для советской диктатуры в Москве»[114].