Кирюха (СИ)

Утром я встал совершенно не выспавшимся, и вместо школы пошёл в квартиру тёти Маши с твёрдым намерением вернуть украденные деньги, совершенно забыв, что ключей от входной двери у меня нет. Наверное, ночные кошмары не прошли бесследно, и соображал я сегодня туго. Взять хотя бы тот факт, что я заглянул в холодильник, надеясь там найти съестное.

Дверь была открыта, хотя я отчётливо помню, как закрывал её. В квартире - бедлам. В дверках шкафов разбитые стёкла, валяющиеся по полу бумаги, книги, фотографии, одежда сорвана с вешалок... Я обвёл взглядом помещение, стараясь ни к чему не прикасаться и пытаясь решить, что делать дальше. В моей голове бедлам сейчас был почище, чем в квартире у тёти Маши. У тёти Маши. Точно, нужно пойти к ней и рассказать о произошедшем. Это единственное, что я могу сделать, чтобы попытаться отвести подозрения от себя.

Через полчаса я стоял у её больничной койки и пытался собраться с мыслями.

- Говори, не бойся, - подбадривала меня тётя Маша. Несмотря на это от страха у меня тряслись коленки.

- Я... я... - который раз пытался начать я. Тётя Маша терпеливо ждала. Тогда я закрыл глаза и выпалил на одном дыхании:

- Когда я был у вас в квартире, забрал все деньги и не хотел отдавать! Вот!

Сердце замерло. Я боялся пошевелиться.

- Дальше, - услышал я.

- Вчера, когда вы предложили оставить мне сколько-нибудь себе, мне стало стыдно, и тогда я решил вернуть всё, - я приоткрыл один глаз. По выражению лица тёти Маши было совершенно невозможно понять, как она отнеслась к моему признанию, - Сегодня утром я пошёл в вашу квартиру, чтобы вернуть деньги на место, совершенно забыв, что ключей от неё у меня теперь нет. Но они и не понадобились. Дверь была распахнута, а в комнате - бедлам, - я открыл второй глаз. Сердце ухало в груди.

- И тогда ты пошёл ко мне, боясь, что я подумаю на тебя?

- Да.

- Почему я сейчас не должна на тебя думать?

- Не знаю. Вот. Возьмите, - я протянул ей оставшиеся деньги и чек, который на всякий случай сохранил, - Простите меня! Можно я пойду?

- Ты спешишь?

- Нет, но...

- Ты думал, что после того, как ты признался, я видеть тебя не захочу?

- Да...

- Если бы всё было так просто... Сегодня утром тебя родители искали.

Я покраснел.

- Правда я не совсем поняла, что им от тебя было нужно, они, как бы это помягче сказать, были не совсем трезвыми.

- А как вы узнали, что это мои родители?

- Вчерашняя медсестра решила, что я сестра или твоей матери, или твоего отца. Отрицать я не стала, а родителям твоим, по-моему, вообще неважно, кто их сестрой назвался.

- Так и есть.

- Честно говоря, после того, как я узнала о них, то решила предложить пожить тебе у меня, если они постоянно пьют. Но теперь... Даже не знаю.

- Не надо. Я привык. Выживу.

- Выживешь. Но, какой ценой?

В палате повисло тягостное молчание, которое прервала заглянувшая в дверь моя, с позволения сказать, мать.

- Кирюша?

- Чего тебе? - оглянулся я на неё.

- Ты не знаешь, где здесь магазин какой есть?

Я покрутил пальцев у виска, сказал:

- Ты в больнице!

- Но, мне... мне...

- Опохмелиться надо, - закончил я, - Твои проблемы.

- Вот ты где! - услышал я голос своего, с позволения сказать, отца, оставшегося скрытым за дверью, - Смотри, что я добыл! Спирт!

- Отлично, а теперь закройте двери с той стороны! - рявкнул я. Да так рявкнул, что тётя Маша опешила.

- Это же твои родители! - прошептала она.

- Родители!? Родители - это те, кто заботятся о тебя, кормят, одевают, растят! А это так - исходный биоматериал, не более!

- Откуда в тебя столько зла?

Я пожал плечами.

- Ладно, иди с миром. Устала я. Спать хочу.

Наверно то, что взрослые называют смешанными чувствами, я испытывал, выйдя из больницы. С одной стороны отчаянно хотелось навсегда переехать жить к тёте Маше, с другой стороны было стыдно перед ней. Бесцельно бредя я не заметил, как вышел к школе. Ну что ж, как раз на пятый с шестым уроки успеваю.

Однако, попасть на них мне было не суждено.

- Кирюха! - услышал я Оксанкин голос и отыскал её взглядом. Девочка отчаянно о чём-то сигнализировала мне руками. Я направился в её сторону.

- Привет! Что случилось? - спросил я у неё.

- Тебя с утра милиция искала. Они почему-то решили, что ты имеешь отношение к убийству нашего историка.

Сердце ушло в пятки. Казалось, я забыл, как дышать.

- Да? И почему они так решили? - спросил я.

- Особо информацией менты не делятся, но по слухам, якобы выяснилось, что у убитого была с собой изрядная сумма мавродиков. А на следующий день после убийства какой-то мальчик, похожий по описанию на тебя, на рынке мавродиками расплачивался.

Закончив, Оксанка вопросительно посмотрела на меня.

- Нет, не я. Я расскажу тебе, только обещай, что никому не скажешь, - не смог я выдержать её подозрений.

- Я - могила! Говори.

- То, что я видел. Неизвестная мне компания загнала вашего историка в тупик. Что они там с ним делали, не знаю. Потом парни ретировались. В тупике осталось лежать тело. Я пошёл посмотреть. Вокруг него валялись мавродики. Всё, во что я сейчас одет, куплено на них.

- Но это же мародёрство! - возмутилась девочка.