Киров

— Для этого и нужны врачи. Адмиралы, капитаны, генералы, все они посылают людей в бой, а нам потом приходится собирать их по частям. Что же касается вас, то я советую вам отдохнуть. Начальник инженерной части был здесь час назад. Если вас это успокоит, я сказал ему, что он может занять свое время, работая над силовой установкой. Я был весьма настойчив, — он снова подмигнул Федорову, мгновенно снимая все ощущение изоляции и одиночества, тяжким грузом лежавшее на плечах молодого штурмана последние несколько дней.

— А теперь, — сказал доктор, — спать! Это предписание врача. Зайдете за рецептом в 18:00.

— Каким рецептом?

Золкин лишь улыбнулся, и Федоров понял, что обрел союзника.

* * *

На мостике царили победные настроения. Карпов приказал отправить Ка-226 в сторону американской оперативной группы и произвести съемку. На этот рад он без колебаний поверил в то, что увидел. Пространство было все еще окутано дымом от горящего топлива, а единственный уцелевший американский эсминец плелся на юг, нагруженный всеми, кого ему удалось спасти. Слишком многие остались, как погибшие во время удара, так и умершие в первый час в воде. «О'Брайен» остался, насколько мог, но после того как «Уосп» окончательно завалился на бок и начал тонуть, его капитан решил, что никому не будет лучше, если еще один удар разорвет корабль на части. Он помчался на юг, навстречу «Миссисипи» и 16-й оперативной группе, которая спешила на север, чтобы оказать любую возможную помощь.

Четырем транспортникам с войсками и припасами было приказано немедленно вернуться в бухту Арджентия. Два эсминца ушли с ними, а остальные три на полном ходу направились на север, чтобы подобрать последних выживших. За ними шло ядро оперативной группы – крейсера «Куинси» и «Уичито» и линкор «Миссисипи». Однако в 16:00 оперативной группе было приказано остановиться, а затем развернуться и направляться в бухту Арджентия. Видимо, адмиралы хотели собрать все яйца в одну корзину, тщательно подсчитать, а затем разработать некий план действий против невидимого и смертоносного немецкого рейдера.

Карпов изучал трансляцию, внимательно следя за действиями трех эсминцев и убедился, что они прибыли лишь для спасения выживших. Вскоре они также развернулись и направились на юг, оставив обломки, все еще держащиеся на поверхности покрытого нефтяными пятнами моря. Персонал мостика собрался у монитора, их глаза светились, пока на вертолете не дали приближение и они не увидели тела, плавающие среди обломков. Увидели они и одного выжившего, поднявшего руки, отчаянно пытаясь привлечь внимание экипажа одного из эсминцев. Затем, обессилев или потеряв сознание от холода, от отпустил обломок мачты за который держался, и море поглотило его.

У моряков существовал неписаный закон, связывавший каждого из них. Суть его была в том, что они жили и умирали по прихоти силы, большей, чем кто-либо мог понять, и что на месте каждого, оказавшегося в воде, мог быть любой из них.

Зрелище того, как последний выживший исчез в затянутых дымом серых волнах притушило огонь в глазах мичманов из персонала мостика. Это был ощутимый сдвиг в боевом настрое, сменившийся угрюмым молчанием, за которым, возможно, к каждому из них пришло осознание того, что они сделались смертельным врагом двух держав, правивших этими морями, и впереди их не ждало ничего, кроме битвы за выживание или смерти, подобной то, что пришла к людям, которых они видели на экране. Один за другим они медленно направились на свои посты, держа свои мысли при себе и понимая, что всем им предстоит немало тягостных минут, когда они попытаются уснуть. Орлов заметил это. Он ощущал то же самое, но его единственной возможной реакцией было перенаправить свои эмоции в насмешливый гнев.

— Вот придурки, — сказал он. — О чем они думали, когда поднимали свои самолеты? Что мы будем просто сидеть и ждать, пока они придут и закидают нас бомбами? Нет уж. Они получили то, что заслужили, мать их за ногу, и я надеюсь, что это их чему-то научило.

Все посмотрели на него с опаской, но никто ничего не сказал – инцидент с Федоровым все еще не был ими забыт. Все было не так, как говорил Орлов, они это знали. Американцы не намеревались их атаковать. Они не были вооружены. Они даже не знали о присутствии «Кирова», никто из них даже не увидел врага, поразившего их оружием, возможностей которого они даже не могли себе представить. В этом понимании крылось какое-то осознание собственной вины, и каждый принимал это по-своему.

Для Карпова это было успокоением. С Орловым на его стороне никто не мог ставить его решения под сомнения. Его ум уже прошел возможные упреки и устремился к маневру в южном направлении. Да, ему еще предстояло объяснить свои действия адмиралу, но он вполне мог рассчитывать оправдаться – американцы первыми нанесли удар, подняв самолеты, как и сказал Орлов.