Киров

В глубине русской души существовало что-то, согласно чему судьба имела право расшатывать любую реальность и сокрушать что угодно. Россия видела крушение долгих династий царей, революцию, вторжения и огонь войны от Наполеона до Гитлера. Хотя она вышла из Второй мировой войны одной из могущественнейших наций Земли, Железный занавес рухнул, и Советский Союз пришел в упадок. Ни одно правительство, ни одна страна не могла избежать капризных манипуляций судьбы. По крайней мере, такова была русская точка зрения. И было ясно, что теперь она принялась за этот корабль. Судьба привела «Киров» в другой мир, хотя это и был старый мир в старое время, которое для всех них было немногим более, чем печальной главой в учебниках истории.

Однако для Карпова в этом мире открылось что-то совершенно новое. В одно мгновение все развалилось, вся структура российского флота рухнула, словно плохо построенный мост. Больше не было никого в Североморске, кто бы следил за принятием решений и действиями корабля. Каждому оставался лишь свой внутренний компас или жестокие прихоти судьбы. Но долгой и жесткой цепочки подчинения, всех его игр и заискиваний перед нужными людьми больше не было, все это рухнуло в один момент. На смену всему этому пришло смутное ощущение тревоги.

Североморска больше не было. Никто оттуда не ответит на их жалобные запросы по радио. Судьба бросила их в море неопределенности, и теперь его жизнь находилась в его собственных руках. Или в руках единственного человека, стоявшего выше него на борту самого мощного боевого корабля в мире.

Он повернулся к адмиралу с блеском в глазах.

— Что дальше? — спросил он со странной энергией. Однако Вольский заметил в нем тьму и зияющие амбиции. Это предупредило его, что нужно быть осторожным.

— Мы должны внимательно рассмотреть ситуацию, — сказал адмирал. — Во-первых, будет трудно объяснить случившееся экипажу. Мы провели два дня в обсуждениях, прорабатывая один сценарий за другим, и только начали верить в невозможное. Среди экипажа будет немало тех, кому будет столь же нелегко поверить в это, как и вам, капитан.

— Мы должны были убедиться, товарищ адмирал, — ушел в оборону Карпов, сложив руки на груди. Адмирал что, хотел назвать его упрямым бараном? Он пропустил оскорбление и сделал другое предположение: – Вы правы, товарищ адмирал. По крайней мере в обозримом будущем нам не следует объявлять об этом по общекорабельной трансляции. Люди не поймут, и это будет плохо для их духа. Орлов может рассказать все в свое время.

— Да, но мы не должны запугивать их, — адмирал выразительно посмотрел на Орлова, главного дисциплинатора на корабле. — Нужно немного дать слабину, как сказали бы американцы. Это будет трудно для нас самих. Я уверен, что все вы задумались хотя бы на мгновение о том, что наши жены, дети и друзья… Исчезли. Многие из них еще даже не родились. И, возможно, уже не родятся. Это будет ударом для всех, как стало ударом для меня, когда я впервые осознал ситуацию во всей полноте. Нам нужно время, чтобы собраться. Быть может, вы правы, Карпов, и каждый должен справиться сам, но это займет время. Что предлагаете вы, доктор Золкин?

— Я бы не мог сказать лучше, товарищ адмирал, — ответил доктор. — И нам, вероятно, понадобится много долгих дней, чтобы унять память обо всех, кого мы когда-то знали и любили. Если мы намерены проинформировать личный состав, это следует делать постепенно, возможно, небольшими группами. Но то, о чем вы говорите, к сожалению, правда. У нас больше нет дома. Да, мы поклялись защищать свою Rodina, и мы будет защищать этот корабль и его экипаж, но нам не следует направляться в Североморск и идти на поклон к советскому руководству. Руководство, которое отправило нас сюда, уже было достаточно плохо. Но Сталин? Это черная дыра, и я не считаю, что кто-либо из нас пожелает вернуться.

— А почему нет? — немедленно парировал Карпов. Это был рефлексивный комментарий. Какая-то его часть желала уцепиться за старый мир, который он знал – сохранить любую структуру власти, за которую он бы мог ухватиться вместо всей этой ужасающей пустоты. Никто из них, в сущности, не знал ничего о Сталине. Это было просто имя из одной из исторических книг Федорова, какая-то темная тень в далеком прошлом. Насколько Карпов знал, Сталин сделал Россию одной из могущественнейших стран на земле. Ее падение после этого, вероятно, во многом было связано с коррупцией, росшей под его тенью и страхом и недоверием на всех уровнях общества. Но почему им не следовало сражаться за Россию?

— Подумайте, капитан! На корабле в данный момент находится девяносто процентов вычислительных мощностей на Земле. У нас если технологии, оружие и возможности, которых не будет еще почти столетие! Если корабль попадет не в те руки…

— Значит, наша родина – это место, которого нам следует избегать? — сказал Карпов.

— Что вы знаете об Иосифе Сталине, капитан? Я не проявляю неуважения, но подумайте, что Сталин сделает в тот самый день, как получит контроль над этим кораблем?