Кировская весна 1936-1937

Если начинаются повторные войсковые испытания пушки, которая успешно прошла первые испытания и была рекомендована на вооружение армии, присутствие представителей завода совершенно необходимо хотя бы для накопления опыта.

Ко времени нашего приезда на полигон комиссия, назначенная Артиллерийским управлением, была уже в сборе. Ее председателем был Владимир Давыдович Грендаль. Все было готово, но по каким-то причинам испытания не начинались. Я ознакомился с программой – она почти ничем не отличалась от прежней. Тогда я обратился к Владимиру Давыдовичу может быть, он объяснит причину и цель повторного войскового испытания уже принятой на вооружение пушки?

Грендаль ответил, что это делается по настоянию нового заместителя начальника артиллерии Н. Н. Воронова.

– По видимому, он не доверяет первым войсковым испытаниям, которые проводились прежде, так надо понимать? – спросил я. А про себя подумал: «Ну, что ж, у Воронова видимо есть основания не доверять испытаниям. Я на его месте тоже, наверное, не слишком бы доверял»…

Во время повторных войсковых испытаний Воронов приказал проверить силами орудийных расчетов, без помощи конструкторов и рабочих и без подъемных средств, взаимозаменяемость стволов на двух пушках. Конструкторам, рабочим и мне тоже было велено находиться в блиндаже. Орудийные расчеты приступили к замене стволов. С большим трудом сняли ствол с одной пушки (он весил с затвором около 425 килограммов) и положили его на землю, сняли второй и установили на свободный лафет. Затем наложили на другой лафет ствол, лежавший на земле. Старший командир на батарее доложил, что батарея готова к бою.

Последовала команда «открыть огонь». Прогремел выстрел левого орудия, полуавтоматический затвор сработал – выбросил гильзу. Прогремели выстрелы второго и третьего орудий – полуавтоматы сработали. Это можно было определить, даже находясь в блиндаже, по характерному двойному металлическому стуку. Если слышен двойной стук, значит, все в порядке. И вот раздается четвертый выстрел, а характерного стука нет. Полуавтомат не сработал как раз на том орудии, на котором поменяли ствол. Сердце так и защемило. Почему? Воронов и члены комиссии вышли из укрытий и направились к орудиям, а мы остались в блиндаже – такой был установлен порядок. И вдруг слышу голос Н. Н. Воронова:

– Конструкторов и рабочих к орудиям не допускать. Что то случилось с одним орудием…

Выглянув из укрытия, я увидел, что на лафете, на котором сменили ствол, этого ствола нет. Куда он мог деться? Разглядел: лежит между станинами.

Самые разные предположения возникали у меня и моих товарищей, которым я сообщил об увиденном. Хотелось бежать к этому орудию, но приказание было ясное: не приближаться, пока не последует разрешение. Невыносимо долгими и томительными показались нам минуты нашего «заточения». Наконец начальник артиллерии разрешил подойти к орудию конструкторам и рабочим. Все бросились из блиндажа бегом.

Ствол с закрытым затвором лежал между станинами, зарывшись в песок. Подошли к лафету, осмотрели его – никакой аварии нет. Просто при замене ствола орудийный расчет забыл повернуть головки штоков тормоза и накатника, то есть не скрепил ствол с лафетом. После выстрела, под действием энергии пороховых газов, ствол сошел с полозков люльки и свалился. Так я и доложил инспектору артиллерии и членам комиссии. Когда все удостоверились в этом, последовала команда продолжать стрельбу.

Но этот случай показал нашу недоработку. Если в полигонных условиях забыли скрепить ствол с лафетом – правда, в присутствии большого начальства, как правило, совершается больше ошибок, – то в боевых условиях тем более возможны такие случаи. При проектировании пушек мы всегда стремились к тому, чтобы на огневой позиции орудийному расчету не нужно было думать: все ли я сделал? Мы создавали конструкции, рассчитанные на почти автоматические действия артиллеристов. И теперь решили внести в Ф 22 поправку, которая исключала бы в будущем повторение случившегося. У конструкторов, которым было дано это задание, возникла идея поставить выстрел в зависимость от закрепления ствола на лафете. Вскоре был создан механизм взаимной замкнутости, если ствол не закреплен на лафете, выстрел невозможен. Впоследствии этот механизм был установлен на всех пушках Ф 22.

{14}

01.07.37 Письмо Якира

Письмо командарма 1-го ранга И.Э. Якира наркому обороны И.П. Уборевичу.

Народному комиссару обороны И.П. Уборевичу

В развитие выступления генерального секретаря ЦК ВКП(б) Сергея Мироновича Кирова относительно текущего состояния боевой готовности родной Красной армией, я, как честный, преданный партии боец, каким являюсь уже около 17 лет, считаю своим долгом поставить ряд вопросов перед вами, ряд последних мыслей и предложений, для предварительного обсуждения до вынесения их на широкое обсуждение в комиссии.