Кировская весна 1936-1937

– Хорошо, – сказал нарком, – послушаем ваши указания.

Иероним Петрович очень подробно интересовался техникой форсирования реки танками своим ходом при глубине, превышающей высоту танка БТ-5. После детального доклада командира механизированного полка нарком обратился к начальнику Генерального штаба:

– Ну что ж, Александр Ильич, не будем мешать командованию дивизии. Желаю всем вам удачи, мы еще увидимся и потолкуем.

Мы поняли, что нарком будет лично наблюдать форсирование реки, так как вся колонна машин направилась в район предстоящих действий нашей дивизии. После 30-минутной артиллерийской подготовки передовые отряды частей дивизии на широком фронте подошли к реке. Низко пролетевшее вдоль реки звено самолетов поставило дымовую завесу, удачно прикрыв от «противника» действия первого десантного эшелона. Когда дым начал рассеиваться, передовые подразделения уже зацепились за противоположный берег. Кое-где были слышны крики «ура», частая стрельба и пушечные выстрелы. А когда дым окончательно растаял, стало хорошо видно, как 15 танков мехполка, с ревом выбравшись на берег «противника» и, стреляя на ходу, быстро подходили к подразделениям, наступавшим на захваченном плацдарме. Скоро вся дивизия была на другом берегу и, опрокинув «противника», успешно продвигалась вперед.

На разборе маневров нарком дал высокую оценку нашей дивизии, похвалив за хорошую организацию форсирования реки и новаторство танкистов, рискнувших своим ходом преодолеть такую глубокую реку, как Березина.

На полковых собраниях мы рассказали об этом солдатам, сержантам и командирам. Они долго не расходились по квартирам, продолжая с увлечением делиться впечатлениями о прошедших маневрах.

Утром следующего дня состоялся большой парад. Погода была чудесная, солнышко как-то особенно согревало наши сердца. Войска, участвовавшие в окружных маневрах, закончив построение, ждали команды «смирно», чтобы встретить наркома обороны.

Мне показалось, что командиры частей 4-й Донской казачьей дивизии волнуются больше других. Да нет, солдатские лица, лица командиров спокойны, уверены – все будет хорошо. Раздалась команда: «Смирно!», «Равнение направо!». К войскам приближался нарком обороны.

Короткий рапорт командующего округом C.К. Тимошенко – и нарком направился к войскам. Объезд стрелковых войск окончен. Оркестр дивизии заиграл встречный марш. Полевым галопом на рыжем коне нарком подскакал к нашей дивизии.

Позже нарком, поднявшись на трибуну, произнес речь, в которой коротко сказал о политике и мероприятиях партии в деле строительства социализма, о международном положении, о необходимости крепить оборону нашей страны и поздравил войска с успешным завершением осенних маневров. Затем под мощные звуки оркестра двинулась пехота, отбивая шаг. После пехоты пошла конница.

Обычно конница на парадах шла рысью, но на этот раз мы уговорили командующего разрешить пройти манежным галопом. Но как-то так получилось, что манежный галоп при подходе к трибуне наркома перерос в полевой галоп, а когда подошла колонна пулеметных тачанок, то их аллюр усилился до карьера. С. К. Тимошенко начал беспокоиться, поглядывая в мою сторону, но я уже ничего не мог поделать. Тачанки летели, как стрелы, выпущенные из лука. Боялись мы лишь одного: как бы не соскочило колесо у какой-нибудь тачанки, что иногда бывало на парадах даже в Москве. Я посмотрел на наркома, и у меня отлегло от сердца. Он от души улыбался и приветливо махал рукой лихим пулеметчикам дивизии.

В последующие годы 4-я кавалерийская дивизия всегда участвовала в окружных маневрах. Она выходила на маневры хорошо подготовленной, и не было случая, чтобы дивизия не получила благодарности высшего командования.

{31}

03.09.36 Миша Боровнюк

Школа не имела тогда своих учебных мастерских, и практику учащиеся проходили в цехах.

С заводом нас знакомил мастер-инструктор Павел Степанович, сухонький, аккуратный старичок в очках, которые или поблескивали на лбу под козырьком кепки, или крепились на самом кончике носа. Лицо мастера было хитро оплетено мелкими морщинками, расположенными так, что они придавали ему веселое, даже по-мальчишески задорное выражение. Двигался он частыми шажками, легко и споро, чуть согнув ноги в коленях и руки в локтях, будто собирался пуститься вперегонки. По основной своей профессии он был столяр. Испытующе приглядываясь к нам, он подбирал в столярную группу наиболее, по его выражению, «талантливых» ребят.

Из всех цехов, которые мы с Егорушкой видели, больше всего пришелся по душе, конечно, столярный. Решив учиться столярному делу, мы перетянули на свою сторону и Ивана. Побывав однажды в мастерской и понаблюдав за работой столяров, Иван Болотин заметил с удивлением и завистью:

– Чиста работа! Для белоручек… – и шепнул Егорушке: – Останемся здесь…

– Ты же обещал Степашину, что вместе с ним станешь работать? – также шепотом спросил Егорушка. – И мастер об этом знает.

– Обещал, а теперь вот передумал – хочу в столяры выйти.