Кировская весна 1936-1937

Бой развивался медленно, но верно. Если пехота задерживалась, ее выручали пушки. К исходу дня части продвинулись вперед до 4-6 километров, но не смогли развить успеха – для этого у нас, на второстепенном направлении, не хватало сил. Фашисты не раз переходили в контратаки, но все они были отбиты. Республиканские войска закрепились на новых позициях.

Весь день я с завистью посматривал налево, где наносился главный удар. Оттуда непрерывно доносились рокот моторов и грохот взрывов: республиканская авиация усиленно бомбила вражеские позиции…

Вечером меня вызвали в Мадрид для доклада. У всех в штабе были хмурые лица. Наступление на главном направлении постигла неудача. Резко критиковались недостатки: плохое управление войсками, отсутствие четкого взаимодействия авиации, танков и пехоты на поле боя, слабое сочетание огня и маневра. Авиация и танки совершили рейд в глубину обороны противника, но их действия своевременно не поддержала пехота. В результате, потеряв несколько танков, войска отошли в исходное положение.

Когда все это было обсуждено, командование, наконец, поинтересовалось ходом действий на второстепенном направлении.

С каким удивлением все слушали мой краткий доклад, разглядывая карту! Наши скромные успехи неожиданно оказались крупнейшим достижением дня. {28}

30.10.36 Франсиско Франко

– Таким образом, – диктовал Франко, – мой любезный друг, наше положение чрезвычайно осложнилось. Красные под Мадридом бросили на нас массы советских танков, авиации и пехоту. Теперь я имею дело не только с Красной Испанией, но и с Красной Россией. Мы испытываем резкий недостаток современного вооружения и вынуждены приостановить темп наступления и перегруппироваться. Прошу Вас известить Гитлера, что без Вашей помощи нам не победить.

Франко закончил диктовку и указал секретарю – на конверте надпишите Берлин, Адмиралу Канарису, – и срочно, самолетом, отправьте в Германию.

01.11.36 Мадридский фронт

Война генерала Франко под девизом «и победить, и убедить» развивалась по нескольким основным направлениям:

В-первых безукоризненно обученные и ведомые квалифицированным военным руководством африканские части, при поддержке авиации, артиллерии и танков неизменно одерживали верх над плохо обученными и слабо дисциплинированными дружинниками республиканцев, перемалывая очаговое сопротивление с невозмутимостью дорожного катка.

Во-вторых, значительное деморализующее воздействие на республиканцев, их военное и политическое руководство оказывали воздушные бомбардировки столицы. Ни немногочисленная истребительная авиация, ни почти отсутствующая зенитная артиллерия почти никакого воздействия на тримоторес не оказывали. Сама по себе военная опасность от бомбардировок в силу незначительного числа бомбардировщиков относительно площади огромного города была не велика – скорее, била по нервам почти полная неуязвимость врага. И эта вторичная, морально-психологическая часть бомбардировочного воздействия была значительно эффективней первичной, осколочно-фугасной: под бомбами за сутки могло погибнуть 10-20 человек, часть из которых к тому же никак не влияли на боеспособность частей, но руки сотен и тысяч бойцов уже не сжимали свои винтовки с прежней силой, боевая устойчивость обороны падала на глазах.

В-третьих, на радиоволнах и страницах газет ширилась беспардонная, завораживающая своей самоуверенностью лавина пропаганды. Генерал Варела объявил, что фашистская армия наступает на Мадрид пятью колоннами: по эстремадурской дороге, по толедской, через Авилу (Гвадаррама) и через Сигуэнсу (Гвадалахара); пятая колонна – это фашистское подполье самой столицы.

Пятая колонна в Мадриде приступила к решительным действиям. В сумерках на улицах все чаще гремели выстрелы из окон и с крыш, взрывались гранаты. На стенах зданий среди плакатов Народного фронта появлялись листовки националистов и девиз Фаланги «Воспрянь, Испания!» Ночами по городу носились «машины-призраки» с сиренами, слепившие патрульным дружинникам глаза фарами и на бешеной скорости исчезавшие за поворотом. Нередко из таких машин обстреливали прохожих.

Постепенная, но неумолимая деморализация охватывала фронт, и даже лучшие коммунистические войска Модесто и Листера таяли и расползались. Остальные части безразличной толпой шагали к городу. Единственной на всем Центральном фронте надежной единицей оказывалась лишь советская танковая рота, количество машин в которой сократилось до десяти.

Рота танков разбилась на взводы и даже на одиночные машины. Весь день до изнеможения они бродят с участка на участок, сдерживают атаки, исполняют роль артиллерии, создают впечатление обороны. Такая тактика, вообще говоря, была дика и нелепа, но наблюдатели отмечали, что там, где в данный момент действовали танки Армана, республиканская пехота была настроена бодро и держалась стойко. Но стоило танковой роте уйти – и пехота вскоре оставляла позицию.