Кисейная барышня

— Сами вы, юноша, чародей. — Шароклякина фыркнула точно так же, как и на тряпку-Ромуальда. — Тогдашние маги не чета вам, нынешним, были. Предсказатель, жрец, сновидец, лекарь, травник, воин, мудрец. Повелевал погодой и морскими течениями, мог говорить с мертвыми, даже поднимать их. Вот вас какая из стихий ведет? Не отвечайте. Сама догадаюсь. Не огонь, не земля…

— Если бы ваш Бобыня был столь могуч, — перебил ее бормотания Зорин, — о нем бы приготовишкам в школе рассказывали.

— Особенно неплохо на юные умы подействовал бы рассказ о том, как Берендий Первый вел в бой супротив Нави армию из своих же полегших в предыдущей битве воинов!

— Всем известно, что против навской орды выступили объединенно белые и северные племена.

— Причем неоднократно, — хихикнула зловеще Лариса Павловна. — Сколько их поднимал Бобыня, столько и выступали.

Тетка переставала нравиться Ивану Ивановичу. Безумная барыня.

— Мой покойный супруг, — она возвела очи горе, — профессор Шароклякин всю жизнь посвятил исследованию древней истории, а точнее — личности величайшего берендийского волхва, незаслуженно, либо преднамеренно забытой.

Понятно, значит, безумие — это у них семейное.

— И вы, овдовев, его дело решили продолжить?

— Я? — Лариса Павловна посмотрела на чародея ошарашенно, затем расхохоталась. — Я, Ванечка, решила свою жизнь на эту ерундистику не тратить. Так какова ваша стихия?

— Нету у нас, у современных ничтожных чародеишек, такого разделения, — просто ответил Зорин, — черпаем, откуда получится, понемногу.

— Врете небось. Вводите в заблуждение пожилую женщину, — притворно обиделась собеседница, но, выслушав положенные комплименты моложавости своей и цветущему виду, улыбнулась. — Однако как же измельчали Бобынины на протяжении истории своего рода! Я была так удивлена, когда узнала, что эта похожая на лошадь старая дева — прапрапра… не знаю уж, сколько там еще «пра», внучка самого Бобыни! А брат ее — кажется, его зовут Аркадий, — форменное ничтожество. Тля! Морфинист и садист.

— С ним вы также знакомы?

— Еще чего не хватало. — Матрона вздернула подбородок, все три подбородка. — Чудеснейшая Феодосия Львовна, с которой я свела здесь дружбу, ах как жаль, что Феодосичкин вояж подошел к концу и она вернулась в столицу, держит лавку артефактов по соседству с Бобыниными. И, представьте, эта лошадь Натали даже не раскланялась с нею, встретившись здесь, на Руяне. А уж она, Наталья Наумовна, в Феодосичкину лавку чуть не через день хаживала, да за такими вещицами…

Шароклякина многозначительно похихикала, прикрыв лицо романчиком.

Иван Иванович, так и не решивший, нравится ему эта тетка или нет, продолжал изображать внимание и интерес. Работать со свидетелями сыскарь Зорин умел лучше прочих, отточено, расчетливо, незаметно заставлять собеседника слой за слоем снимать с истины шелуху фантазий и недомолвок. Ну и приколдовал помаленьку, чего уж скрывать. Поддерживал, так сказать, разговорчивость.

— Если Наталья Наумовна предпочитает покупать артефакты, наследственного дара у нее нет, — пожал он плечами. — Но, может, им обладает господин Бобынин? Кажется, Аркадий?

— О-о-о, — протянула Шароклякина, — там все еще хуже. Разгульный игрок. Феодосичка поставляла ему кроличьи лапки, чтоб привлечь везение в картах.

Тут Зорин не сдержал улыбки:

— А лапки ваша подруга покупала у мясника?

— Ну не губить же невинных зверушек ради чужого невежества!

— А зелье господину Бобынину также предлагалось Феодосией Львовной? Вы, кажется, упомянули, что молодой человек — морфинист, но в Мокошь-граде эта отрава не пользуется особым спросом.

— Воображаете, что вышли на след притона? — грозно вопросила Шароклякина. — Оставьте! Феодосичка не торгует эдакой дрянью и именно поэтому не знает, какое название носит зелье, коим этот Аркадий увлекается. Но она уверена, что употребляет, и препоганое. И, чтоб совсем притушить ваш сыскарский азарт, сообщаю, в лавке моей подруги вы не отыщете никаких навских артефактов, запрещенных на всей территории империи. Феодосичка чтит закон!

Иван Иванович торжественно изрек:

— Уверен, дражайшая Лариса Павловна, что вы можете водить дружбу лишь с самыми достойными женщинами.

Про себя же подумал: «А еще с теми, кто про интересующих тебя наследников Бобыни поведать может».

Далее Шароклякина без понуканий рассказала о парочке абсолютно неприглядных историй, в которых оказался замешан Аркадий Наумович, сплетни о том, что сестру держал в черном теле, даже бил, когда она под горячую руку попадалась. К счастью для Натали, последние года два дома он появляется не часто.

Зорин уточнил, где сей представитель золотой столичной молодежи служит, и решил по возвращению в столицу наведаться к Аркадию Наумовичу для беседы. Женщину тиранить нельзя, особенно ежели твоя братская обязанность ее, наоборот, оберегать.

— Да уж, великий Бобыня перевернулся бы… там, где он сейчас находится, если б мог лицезреть свое потомство.

— Но есть ведь еще другая линия. — Иван не собирался продолжать разговор, но почему-то продолжил: — Серафима Карповна, к примеру, тоже в некотором роде наследница.