Кишиневское направление

- Это ничего не изменит. Возможно, так и будет. Не будем особо огорчаться. Нужно терпеливо работать, Генрих, всего лишь. Одного-двух из них мы должны, если можно так выразиться, перевоспитать. Главное, посеять в их души надежду выжить, а уж всходы нужно будет лелеять заботливо и целенаправленно. Пашню мы подготовили - дезинформация отрезала им пути назад. Исправить положение невозможно, значит, необходимо искать выход. Вот мы им этот выход и предложим.

Полковник Дитрих надел фуражку и направился к двери.

- В шестнадцать я буду здесь, Хольтиц. Хорошо присматривайте за русскими. И пусть будут с ними по возможности вежливыми и предупредительными - это производит впечатление...

* * *

Капрал Виеру лежал на охапке прошлогодней соломы и предавался горестным размышлениям. Еще утром куда-то забрали Берческу. Из головы не выходила и неверная Мэриука. Изредка Георге вспоминались подробности драки с немецкими солдатами: чем все это закончится? Немцы скоры на расправу...

Лязгнул засов, дверь камеры отворилась, и два эсэсовца небрежно швырнули на солому окровавленного человека. Когда охранник замкнул камеру, Георге подошел к новому узнику поближе и только теперь рассмотрел, что это русский солдат. Он был без сознания.

"Вот сволочи!" - зло обругав про себя эсэсовцев, Виеру подложил раненому под голову побольше соломы, осторожно повернул его на бок и принялся искать место ранения. Нашел с трудом - гимнастерка и нательная рубаха были заскорузлыми от засохшей крови.

Не мешкая, он снял свое белье, порвал его на бинты, как сумел промыл водой тело вокруг ран и хорошо перебинтовал спину и грудь русского солдата.

- Во-ды... - прошептал тот, не открывая глаз. - Пи-ить...

- Что? - обрадованно подскочил к нему Георге. - Чего ты хочешь? Георге в отчаянии пытался угадать, что говорит русский.

- Во-ды... Во... А-а-а... - застонал русский.

"Может, воды?" - бросился Виеру к бачку возле двери, нацедил полную кружку и, осторожно приподняв голову раненого, принялся понемногу вливать воду в запекшиеся губы. Русский глотнул раз, другой, затем жадно припал к кружке и осушил ее до дна; бессильно откинувшись на солому, он некоторое время лежал неподвижно, словно собираясь с силами, потом открыл глаза и посмотрел на обрадованного Георге.

- Где... я? - Слова прошелестели, как легкое дуновение ветерка.

- Я солдат! - ударил себя в грудь Георге. - Понимаешь, солдат. Румын я! Георге Виеру.

- Что... со мной?

- Я Георге Виеру, румынский солдат! Ру-мы-ни-я, - по слогам выговорил Георге.

- Румын... - наконец понял раненый и в изнеможении закрыл глаза. Плен...

На этот раз и Георге понял, что сказал русский, но свою радость по этому поводу выражать не стал - молча присел рядом с ним и тяжело вздохнул...

Перед обедом звякнуло окошко, и в нем показалось лицо офицера. Георге сделал вид, что не заметил его, - закрыл глаза и притворился спящим.

- Господин капитан, здесь румынский капрал, - голос охранника.

- В другую камеру, - приказал офицер.

- Некуда, - заупрямился охранник. - Полчаса назад получили новую партию, все будет забито.

- Ладно, черт с ними, - выругался офицер. - Здесь места всем хватит. Русские, румыны - все равно...

Когда за Алексеем захлопнулась дверь камеры, его тут же сжали в объятиях.

- Живой!! - Татарчук сиял от радости и гладил Маркелова, словно маленького ребенка.

- От бисови очи... - ворчал похожий на оборванца Пригода, смахивая украдкой слезу.

Степан Кучмин молча ткнулся лицом в грудь Маркелова и отошел в глубь камеры.

- Николай... плох, - негромко молвил, не глядя на старшего лейтенанта.

Ласкин, успокоенный присутствием товарищей, лежал в полузабытьи, изредка постанывая.

- Ласкин, ты меня слышишь? - склонился над ним Маркелов.

Ласкин открыл глаза и, увидев Алексея, попытался улыбнуться.

- Ко-ман-дир... - прошептал он с трудом и снова прикрыл веки.

Маркелов стиснул зубы и отвернулся, на глаза ему попался Георге, который скромно примостился в углу камеры.

- А это кто? - спросил он у Татарчука.

- Капрал румынский.

- Подсадка? - шепнул старшине на ухо Маркелов.

- Не похоже. С какой стати?

- А вот с какой... - Старший лейтенант отошел в другой конец камеры. - Идите сюда. - И рассказал разведчикам о предложении полковника Дитриха.

- Вот фашистская морда! - Татарчук даже задохнулся от ненависти. - За кого нас принимает...

- Что теперь? - пытливо посмотрел на Маркелова Степан.

- Поэтому и хотелось вас всех увидеть. Может, в последний раз...

- Э-э, нет, командир, - Татарчук упрямо тряхнул головой. - Рано хоронишь и себя, и нас. Подумаем.

- Тут и думать нечего... - Кучмин оглянулся на Георге, который прислушивался к их разговору. - Эй, парень! Подойди сюда.

- Не понимаю, - растерянно развел руками Георге.

- Что он говорит? - поинтересовался Татарчук.

- Я разбираюсь в румынском так же, как и ты, - ответил ему Кучмин. Может, знает немецкий язык?

- Поговори с ним, - поколебавшись, сказал Маркелов, решив, что терять теперь уже все равно нечего.

- О-о! Как хорошо! - обрадовался тот. - Господин знает немецкий!