Кишот

Все это не похоже на Нью-Йорк на любом этапе истории его существования. Это какое-то другое место. Да и башня эта не слишком большая. А может быть, пока я не смотрю, все вокруг уменьшается? Детка, я уменьшил этот мир? Я бужу его криком, заставляю подняться с постели и подойти к окну.

– Где мы, к черту, находимся, – спрашиваю я у него, – и как сюда попали?

Я на грани, это слышно в моем голосе.

– Талса, штат Оклахома (население 403090 чел.), – отвечает он мягким отеческим голосом. – Что-то случилось?

Не могу поверить, что он это сказал.

– Случилось, папочка, у нас проблемы! – отвечаю я. – Что произошло с Амарилло? Разве мы не в “Амарилло Друри инн”? Разве не туда мы заселились вчера вечером? И кстати, что здесь делают башни-близнецы?

– В Оклахоме нет отелей сети “Друри”, – отвечает он мне, – мы в отеле “Дабл три” в Талсе.

Я тянусь к столику у него за спиной и хватаю гостиничный блокнот. “Дабл три, Талса” — значится там. Я схожу с ума. Неужели подобное может происходить сейчас?

Он продолжает вести себя так, словно ничего не произошло.

– Когда мы въезжали сюда вчера, – говорит он, – ты заснул, не помнишь? Сели в лифт, ты сказал, что рад пожить повыше для разнообразия, а потом отключился. Странно, что ты совсем ничего не помнишь.

Я пристально смотрю на него. Хочу понять, не делает ли он из меня идиота.

– Это происходит уже не в первый раз, – настаиваю я.

– Что именно? – не понимает он.

– Дислокация локаций, – отвечаю я.

Он просто качает головой.

– Выпей кофе, – советует он, – помогает очистить голову.

– Какое сегодня число? – интересуюсь я, и он отвечает.

Все еще хуже. Сегодня не то сегодня, которое идет за вчера. Как могло случиться, что сегодня уже 11 сентября? Вот дерьмо!

Естественно, какая-то часть меня начинает думать: возможно, я не настолько полноценно очеловечился. Возможно, у меня случаются провалы, перерывы в существовании, сбои в программе. Возможно, я подвисаю на какое-то время, как картинка в фейстайме при слабом вайфае, а потом отмираю. Или это он хочет, чтобы я так думал? Ведь в этом случае я по-прежнему полностью завишу от него, а это как раз то, чего он хочет, – почитающий его ребенок без собственного мнения. Или это у меня уже паранойя? Вы видимо, так и считаете. И я начинаю думать о том, что еще хуже. Эта моя инсула не справляется с нагрузкой и приносит мне только плохое. Возможно, моя инсула считает, что такова современная Америка: что для некоторых из нас в этом мире больше нет никакого смысла. Возможно все. Здесь может превратиться в там, сегодня в завтра, верх в низ, а правда в ложь. Все катится в тартарары, и ухватиться не за что. Мир разошелся по швам. Для тех из нас, кто уже начал это видеть, в то время как остальные остаются слепы. Или решительно не хотят видеть. Они просто пожимают плечами, для них все по-старому – дела идут, как шли, земля по-прежнему плоская, и глобального потепления не происходит. Прямо под нами на улицах машины возят пожимателей плеч, другие пожиматели плеч спешат на работу, призрак Вуди Гатри идет по узкой полосе за отбойником вдоль скоростного шоссе и распевает про “мир для нас двоих”. Даже Вуди Гатри еще не слышал новости о наступающем конце света.

– Ладно, – говорю я, – но как ты объяснишь это?

Я указываю на башню-призрак другой башни, что она делает в чертовой Оклахоме? Конечно же, у него найдется объяснение и для этого. Это знают все, у этой башни есть название и адрес, ее построил тот же архитектор Минору Ямасаки, и она считается уменьшенной копией нью-йоркской башни. Собирайся, сын. Здесь смотреть не на что. Успокойся. Пойдем есть яичницу.

Я начинаю понимать, почему люди приходят к религии. Просто чтобы иметь что-то прочное, что не превратится внезапно в скользкую змею. Что-то вечное: как удобно верить, что проснешься в том же городе, где заснул. Метаморфозы пугают нас, в результате революций гибнет больше людей, чем убивают режимы, свергаемые с помощью революций – такие перемены не так же хороши, как и отдых, верно? Не представляю, сколько людей на планете начали видеть то же, что вижу я, чувствуют то же, что и я, но бьюсь об заклад: я не один такой. А значит, наш мир полон до смерти напуганных людей. Объятых ужасом визионеров. Даже пророки, когда с ними случаются первые видения, поначалу думают, что сошли с ума.

Он тоже напуган. Папаша К. После того случая на озере Капоте что-то случилось с невинной верой в людей, которая была у него всегда. Возможно, мир для него еще не окончательно развалился на части, пока нет, но я знаю, он потрясен. Посмотрим, как он пойдет дальше. Если пойдет. Я слежу за ним.

И еще. Я собираюсь начать искать этих людей. Похожих на меня, с концом времен в глазах.

Глава десятая, в которой наши герои проходят Вторую Долину, Санчо тоже встречает Любовь, а затем, в Третьей Долине, они выходят за пределы Знания как такового