Киска ректору не игрушка!

Огорчение – вот что я заметила в его взгляде, когда в очередной раз была готова произнести какую-нибудь колкость. Сжалилась и решила перевести тему, но не нашла ничего лучше, чем упрекнуть.

– И вообще, я думала, ты ушёл в академию. Зачем вернулся?

– Я боялся, – только и проронил он глухо. Глаза его зажмурились. Он устало потёр ладонями лицо и, наконец, честно признался:

– Боялся, что если оставлю тебя одну, то ты исчезнешь. Уйдёшь в свой мир. Ведь я видел, как этот кот жаждал тебя забрать с собой. А ты к тому же обратилась. И ничто ему уже не мешало ещё раз тебя позвать. Но хуже было бы, если бы ты ушла гулять по городу одна. Я боялся больше никогда тебя не увидеть, Эста.

Он немного помолчал.

– Ах, да, Ольга. Наверное, правильнее называть тебя этим именем?

И снова наступила пауза в разговоре, правда, ненадолго. Я всё ещё собиралась с мыслями, не отвечала, а ректор продолжил:

– Я заметил, как ты на меня обиделась, или на что-то огорчилась, ещё там, когда я отправил студента Вулфси в темницу. Но я так и не понял причины. Или я ошибся? Напридумывал себе?.. Всё это давило на меня, не позволяя уйти дальше соседней улицы. В итоге я сдался и перестал перебегать дорогу туда-сюда, то уходя, то возвращаясь назад, или поворачивая обратно.

– То есть, ты хотел вернуться и позвать меня с собой, чтобы держать в поле зрения? – подсказала я, когда очнулась из прострации.

– Да, но я не был уверен, что ты останешься со мной, а не сбежишь… Ты так скучала по этой «Москва», что я не знал, как мне быть.

– Это всё замечательно, – я кисло скривилась и всё-таки решила спросить в лоб: – Но что с фантомом? Скажи честно, ты выдумал это как оправдание, когда у тебя в кармане задымилась брошь? И почему она так себя повела?

– Брошь? – переспросил Люпин. И тут же полез в карман, второй. – Её нет.

– Правильно, её нет, – согласилась я. – Потому что она во-он там валяется. – Я кивнула носом в сторону вредного артефакта.

– Выходит, это она вернула мне контроль над телом? – очередная загадка от ректора заставила меня нахмуриться.

Встав с кушетки, душка Лю прошествовал по ковру и присел возле этой овальной, хоть и драгоценной, но всё равно гадости. Брать её в руки он не спешил. Почему – непонятно. Думал, что ещё горячая?

– Она треснула, – констатировал Люпин. – Очень жаль. Видимо, что-то случилось с магическим накопителем. Или мастер-артефактор неправильно прикрепил булавку, нарушив баланс камня.

Любопытство победило, и я встала с кровати, чтобы составить компанию одному сумасшедшему, сидящему на корточках на ковре перед сломанной брошкой.

– Так к чему мы пришли? – С этими словами я пристроилась к нему сбоку и, так же как и он, посмотрела на овальный опал, треснувший посередине. – Ого!

Схватила его и изумлённо уставилась.

– Это же как он должен был упасть, чтобы треснуть? Ведь драгоценные камни на то и драгоценные – они очень прочные, а значит, это скорее пол должен был треснуть или поцарапаться. Тем более, ковёр смягчил удар. Но почему я нигде не вижу прожжённой дырки? Да и карман твой вроде бы цел. А ведь брошь дымилась.

Всезнающий ректор академии тайн видимо был не очень всезнающим, потому как не ответил ни на один мой вопрос. А сам камень, кстати, был сейчас холодный, как металл.

– К чему мы пришли, ты спрашивала? – повторил мои слова душечка Лю, когда опомнился. – К тому, что мне следовало бы держаться от тебя подальше. Иначе я попросту теряю контроль… Вот и камень мне об этом намекает.

– Вот уж не на это он тебе намекает, – хмыкнула я. – Неужели ты из тех, кто верит в гороскоп? Или ещё хуже, в точности следует всяческим предсказаниям Венеры, Марса и Сатурна. Всё это выдумки и стечения обстоятельств. Не более.

Слегка увлёкшись своими мыслями, я даже не заметила взгляд, с которым на меня смотрел Люшик.

– Как бы я хотел знать, что такое Марс, Венера, Сатурн, чтобы лучше тебя понять. Чтобы преодолеть ту пропасть, которая нас разделяет.

Я подняла руку и погладила Люпина по щеке.

– Разделяй нас пропасть, я бы не смогла сделать подобное.

Другой рукой приобняла его и слегка поцеловала в уголок губ. Сердце в груди стучало как бешеное, а он лишь поднялся на ноги, произнося:

– Прости…

Взгляд его заметался по комнате, прежде чем я услышала продолжение фразы.

– Не могла бы ты одеться? Нам давно уже пора вернуться в академию.

– Ах, так? Нам пора? – Я обиженно встала на ноги. И неважно, что покрывало осталось на полу. – Что не так? Почему ты говоришь мне всяческую романтическую чепуху. А потом закрываешься и сбегаешь столь позорно?

Выдала, так выдала. Ничего не скажешь.

А ректор, прежде чем покинуть комнату, бросил на меня удручающий взгляд и произнёс скороговоркой:

– Повторю, Ольга, рядом с тобой и в таком виде я теряю над собой контроль. А отдавать тебя фантому не намерен. И не проси…

И уже стоя где-то там, в коридоре, добавил:

– Подожду тебя снаружи у крыльца. Только пожалуйста, убедительно прошу, оденься как следует.

Всё. Дальше я услышала громкие шаги и щелчок щеколды дверного замка. Люпин ушёл, оставив после себя полную неразбериху. Это он умел.